Хегальдины

После того как новый соперник Гаахши появляется на ристалище, вся толпа замолкает. Даже сам юноша замирает в нерешительности. Вождь Шарахаар же довольно улыбается.

Глава 10 Змеиные племена. Цааха

— Почему мне нельзя с вами? — Цааха старается вложить в свой голос как можно больше решительности, больше жесткости, но он все же звучит так же пискляво, как и у любой девочки ее возраста.

Она сжимает пальцы двух пар рук в кулачки, ожидая ответа.

— Ты ведь девочка. — Ответ звучит так, словно от вопроса отмахиваются, как от мухи.

— Твое место с другими девчонками, — говорит другой с той же интонацией.

— Но я хочу с вами! — восклицает Цааха, и чтобы придать больше значимости сказанному, она ударяет хвостом о землю.

В ответ лишь равнодушное фырканье. Мальчишки уползают; а на слуху Цааха продолжают звучать сказанные ими слова. Она смотрит им в спину со злостью и завистью одновременно. Ведь игры мальчишек ей кажутся более интересными, более разнообразными, нежели бесконечные прогулки с девочками по Харгоно-Рааш и до полосы Бледного леса. Импровизированные поединки с легкими деревянными шааха, гипнотизирующие приемы, в которых хвост используется, как оружие, а не только для того, чтобы передвигаться. Цаха чувствует, что именно этим ей хочется заниматься, и слова матери ей кажутся чуждыми: слова о том, что женщина должна уметь лечить раны своего мужа, уметь обращаться с металлом, чтобы оружие своего мужчины всегда было острым, а броня прочной. Цааха только недовольно фыркает сказанному матерью.

Она возвращается за стены Харгоно-Рааш, где ее внимание сразу же привлекает юноша — чей хвост облачен в крепкую стальную броню, — и взрослый мужчина, который, судя по всему, приходится ему отцом. Шрамированные узоры на теле последнего говорят о принадлежности к воинам Хаганши.

Цааха завороженно наблюдает за тем, как отец учит сына двигаться из стороны в сторону, объясняя, что таким образом тот, сбивая с толку противника, не даст возможности прицельной атаки, а после уклона сможет произвести контратаку. Цааха следит за гипнотизирующими движениями мужчины, понимая, что ей тяжело отвести взгляд несмотря на то что сердце начинает биться чаще, словно сообщая об опасности.

Тренирующиеся не замечают присутствия маленькой девочки, полностью сосредоточившись на отрабатываемых движениях.

Спустя какое-то время, Хаганши начинает рассказывать о самом сильном ударе, на который способен шиагарр. И не с помощью шааха, а только бронированным хвостом. Цааха не замечает, как подается вперед в предвкушении того, что, по ее мнению, является важнейшим секретом. Сильнейший удар, на который способен шиагарр! Пальцы девочки сжимаются на деревянной изгороди, что отделяет миниатюрное ристалище от нее.

Хвост мужчины закручивается спиралью вокруг него, а затем он мгновенно взлетает в небо. Словно стрела, пущенная из лука Хаганро. Цааха, приоткрыв рот, смотрит, как мужчина в воздухе переворачивается через голову, и используя инерцию вращения и вес своего тела, обрушивает хвост землю с такой силой, что Цааха подпрыгивает на месте; а грохот заглушает собой все прочие звуки. Несколько мгновений она все еще стоит неподвижно, прокручивая в памяти уверенные движения Хаганши: вращение и удар.

Цааха уползает после того, как юноша начал пытаться повторить продемонстрированное отцом. Неуклюже, без той гипнотизирующей грации и силы, которая приковывала внимание девочки.

Позже Цааха возвращается домой, где застает отца, который заканчивает разделывать тушу рорхарна; и мать, что мастерски срезает густую жесткую шерсть лохматой твари, используя две пары рук одновременно.

— Почему мальчишки не хотят брать меня с собой? — сходу возмущается Цаха.

Отец улыбается. Он переводит взгляд на жену, но та лишь тяжело вздыхает, замечая, как требовательный взгляд дочери следует по той же траектории.

— Потому что у мальчиков совсем иная роль в племени. Они охотники и воины, они являются опорой своего племени. А девочки, в свою очередь, являются опорой для своих охотников и воинов.

— Куда мы без женщин. — Отец убирает мясо в плетеную корзину, окунает руки в таз с водой, которая сразу же окрашивается красным. — Умрем от первой же царапины, в которую попадет какая-нибудь зараза.

Цааха недовольно скрещивает четыре руки и сжимает губы в тонкую линию:

— Я тоже хочу быть воином! Я тоже хочу охотиться! Уметь драться, как воины Хаганши! — Цааха чуть приподнимается на хвосте и старается повторить те плавные движения телом из стороны в сторону, за которыми наблюдала, войдя в коммуну.

Отец хочет что-то сказать, но его тут же перебивает мать:

— Делай то, что хочешь. Не думай пока о будущем, о том, что должна будешь сделать и кем должна стать. Просто будь тем ребенком, каким тебе хочется. — Хария мягко улыбается дочери.

После услышанных слов Цааха улыбается, а затем уползает к общему огню в центр Харгоно-Рааш, где скоро начнется общая вечерняя трапеза.