Хей, Осман!

Впрочем, однажды маленький Осман был и в городе. Должно быть, в Конье. Он ехал верхом, а рядом с ним ехал его воспитатель. В городе постройки были очень высокие, каменные. Высокие мечети со сводами. Духовные училища - медресе[131] (отец пытался после объяснять сыну, что это такое - медресе, но Осман был ещё слишком мал, чтобы такое понимать!)... Высокие дома облицованы были голубыми или бирюзовыми плитками... А, может, это был город Аланья[132]; и тогда, значит, Осман видел Красную башню. А, может, они останавливались в караван-сарае в Султанханы...[133] Резные разузоренные башни мечети уходят вверх, совсем вверх. Голову закинешь - даже страшно! Однако отчего-то приятный этот страх, и хочется испытывать его вновь и вновь; вновь и вновь закидывать, запрокидывать голову к высоте разузоренных голубовато-серых башен... Может быть, это в Сивасе?..[134] Или это кюмбет - маленькая купольная мечеть на берегу озера? Маленький кюмбет, похожий издали на вышитую золотыми нитями, перевитыми жемчужинами, девичью шапку... О, какие голубые, бирюзовые купола в Конье!.. А есть ведь ещё самый большой город франков и румов - Истанбул![135] Там постройки ещё выше, и площади раскидываются огромные; и храмы неверных - церкви. А возле церквей продают рабов - совсем чёрных, из далёкого жаркого далека; и совсем беловолосых, привезённых из самых северных краёв... А он был совсем дурачок; думал, будто самый важный городской товар - кетен-халва. И только для покупки этой вкусной кетен-халвы держит его воспитатель круглые деньги-монеты в поясе-кемере...

* * *

Франков он видел, когда ещё мальчишкой бегал в окрестностях становища. Он тогда забрёл к одному овечьему стаду. И вдруг собаки сторожевые яростно залаяли и припустились вперёд... Он тогда помчался следом... Бежать было хорошо, он выкрикивал, вскрикивал:

-Хей!.. Хей!..

Махал радостно руками, когда ему удавалось обогнать собак... Взбежали вместе на холм невысокий, широковатый... И вот тут-то Осман и увидел впервые франков...

На хороших конях ехали незнакомые люди в незнакомой одежде - короткие плащи, сапоги с загнутыми носками, штаны обтягивают ноги, шапки большие, круглые; усы и бороды хорошо подстрижены... Людей было не так много... Собаки исступлённо лаяли с холма... Позади пришельцев ехал один из них в длинной одежде тёмной, верхом на муле. К седлу приторочен был мешок. Этот верховой отстал от своих спутников. И вдруг собаки лающей шерстистой сворой рванулись с холма... Осман закричал что было мочи, отзывая их назад, но они не слушались... Он подумал, что они, пожалуй, разорвут беднягу... Но тот высоко вскинул палку-погоняло, принялся охаживать собак по мордам, тыкать погоняло в пасти ощеренные...

Осман продолжал звать собак. И наконец они побежали назад, по-прежнему сердито взлаивая...

Верховой на муле окликнул своих спутников громким голосом на непонятном языке. Те приостановились. Один из них направил коня прямиком к мальчику, замершему на холме. Осман не боялся; у этих людей вид был важный и не враждебный. Да и чего бояться! Он - дома, на земле людей своего рода...

Всадник на хорошем коне подъехал к холму. Теперь Осман видел его лицо, гладкое и светлое. Мальчик догадался, что перед ним румиец или франк; он слыхал, что румийцы и франки - белолицые...

   - Пастух! - обратился к Осману всадник. - Чьи это владения?

Осман поглядел на него с любопытством спокойным.

   - Это владения славного Эртугрула, вождя из рода кайы! А я не пастух, я - сын Эртугрула. А вы кто? Почему говорите на наречии тюрок? Куда направляете свой путь?.. Что вы за люди?.. - И тут он не выдержал принятого спокойного тона и спросил погорячее: — Вы франки или румы?..

Он почти понимал речь всадника, только слова этот всадник выговаривал немного странно...

   - Я приветствую тебя, сын вождя тюрок! - сказал всадник, хотя видно было, что он сомневается в словах мальчика. - Спутники мои не говорят на языке тюркском, говорю лишь я один; я выучил ваш язык, чтобы служить толмачом. Я перевожу с одного языка на другой. Мы - франки, посланцы императора Балдуина[136], главы Латинской империи. Мы отправляемся в город Тырново, столицу болгарского царя Иоанна Асена[137], чтобы увезти в нашу столицу Константинополис его дочь Элену[138], невесту нашего императора... Мы сбились с дороги и отстали от нашего сеньора, господина Эжена де Три. Наше посольство очень многочисленно. А вон тот человек, наш священнослужитель, которого ты пытался милосердно спасти от жестоких собачьих клыков, имеет при себе охранные грамоты. Мы имеем много охранных грамот, часть их - у его преосвященства, а большая их часть - у господина Эжена де Три... Мы хотим выбраться на большую дорогу, там мы соединимся с нашими многочисленными спутниками, сопровождающими нашего сеньора, господина Эжена де Три...[139]

Осман почувствовал себя важным. И сказал с важностью: