Хейдер. Перечеркнутый герб Ланграссена

Выстроившись полукругом перед троном, мужчины и женщины тихо перешептывались. Вольные владыки хегтигдемов смешались с сопровождавшей их челядью и зло смотрели на пустующий помост. Большую часть дружинников и телохранителей оставили у входа в зал рядом с мрачной личной королевской охраной. С собой благородным господам позволили провести лишь безоружных сопровождающих. Но личное оружие титулованным гостям все же оставили, не посмев унизить столь наглым предложением.

Несмотря на толпу богатых горожан, сгрудившихся вдоль стен, атмосфера в зале тихо накалялась. Мелькающие между собравшимися праздничные белые одежды патриархов не могли разбавить многочисленные темные пятна гвардейцев, сбившихся в кучки поближе к центру зала. Предстоящая церемония принятия присяги тем временем колебалась между легкой истерикой и кровавой свалкой, не желая поворачивать в мирное русло.

По залу прошелестел тихий вздох, и все головы, как одна, повернулись к трону. Медленно вышагивая, к украшенным багровым ковром ступенькам двигался наряженный господин с позолоченным жезлом в руках. Замерев у края ковра, мужчина вздернул острый нос и визгливым голосом объявил:

— Его величество король Кайлок Мудрый, владыка и повелитель Фарэстаттен! Его высочество принц Нидс, верный помощник короля! Его высочество принц Гудернар, опора и защита трона! Его высочество принц Йорен, патриарх Храмового ордена!

Громыхнул жезл, и королевское семейство проследовало в зал. Рыжебородый гигант занял трон, а его сыновья устроились на креслах с резными спинками, установленных по бокам от короля.

Обежав глазами зал, Кайлок громко произнес, и его голос прогремел над замершими гостями:

— Вчера мы обсудили новые законы, благодаря которым раз и навсегда будет пресечена возможность замышлять зло против престола, а также все попытки устраивать бунты и прочие волнения! Сегодня, сейчас корона примет клятву верности от своих подданных, готовых поддержать нас в трудный час, а не продолжать баламутить ни в чем не повинных горожан и крестьян во благо врагов внешних и внутренних!.. Кто из лордов первым преклонит колено перед своим повелителем и прочтет клятву?

Сбоку от матери Мэры появился невзрачный человек в сюртуке писца, буром плаще и с кучей писем в руках. Внимательный взгляд успел бы заметить, что наряд сидит на его господине криво, едва не расползаясь по швам на крепкой фигуре. Незнакомец еле слышно скороговоркой зачастил хозяйке на ухо, успевая косить глазом на невозмутимых молодых девушек, оградивших главу клана от чужаков:

— Кандальник подтвердил, он выступит первым. Монах успел заболтать старика и выпустит того следом. Старому идиоту заморочили голову, нашептав про роспуск Храмового ордена, разгон совета и прочие ужасы. Как только ударит колокол, по всему городу наши люди начнут смуту, заявив, что Бьофальгаф взбунтовал гвардию и убил короля. Храмовники тут же удавят верных Йорену людей, и орден будет выполнять приказы альдста. Надо лишь, чтобы король сорвался и устроил какую-нибудь глупость.

— Он сорвется, — кончиками губ улыбнулась мать Мэра. — Старик с утра вне себя от бешенства. Вчера вечером я неплохо повеселилась, разглядывая постные рожи милых лордов, осознавших всю глубину предстоящих неприятностей. Кайлок просчитался, надеясь на покорное блеяние. Все же мы получили свои земли не за любовь к королю, а завоевали их с оружием в руках…

Растолкав людей впереди себя, на открытое пространство вышел красный от ярости лорд Рестед. Глядя прямо в глаза своему повелителю, он закричал, и эхо испуганно метнулось в зал, уколовшись о закрытые витражные окна:

— Присяга?! Кому, хотел бы я знать?! Кому я должен присягать, заплатив кровью моего отца и деда за разоренные земли на границе королевства?! О какой верности может идти речь, если вместо обещанной защиты и помощи я получаю лишь бесконечные бумаги с описанием налогов?! И это в то время, когда проклятые орки без перерыва терзают мою землю набегами!.. Скажи мне, могучий король, в чем я должен присягать тебе и короне, если вместо настоящей поддержки я вижу лишь толпы крыс с гусиными перьями в лапах, которые рыскают по всему хегтигдему!

Кайлок наклонился вперед, наливаясь желчью, и проорал в ответ, не желая сдерживать переполняющие его эмоции:

— О чем может говорить человек, ни разу не обнаживший оружие за своего короля?! Твой дед и отец были благородными людьми, проливавшими со мной кровь на поле брани, а их сын смеет жаловаться на тяготы и лишения, вцепившись в дарованный надел, подобно клещу! Если тебе так трудно править унаследованными землями, так положи меч к моим ногам и скажи: «Хватит, я не хочу больше нести столь тяжкую ношу!» Так ведь нет, ты с упорством нищего держишься за Фэттигамрэден, но не желаешь поступиться чужими вольностями, доставшимися тебе по недоразумению!

— Отец… — попытался вмешаться в спор Нидс, но король лишь яростно рявкнул в его сторону:

— Я знаю, о чем говорю! И как говорю!..