Хейл-Стилински-Арджент (СИ)

– А мы разве куда-то летим? - Крис удивляется.

Айзек мог бы подумать, что это шутка. Может быть, даже посмеялся бы, не стой именно Крис перед ним - среди Арджентов встречаются юмористы, а?

– А разве нет?

– Я - лечу. А насчет тебя не уверен. Если ты, конечно, не оплатил никакой билет во время моего отсутствия, - Крис усмехается.

Айзек понимает только, что этого вот как раз и не понимает: как это - не уверен?

– Разве наш дом не в Париже? - с места в карьер, формулировка вопроса до смешного детская. Зато “наш дом” - он, Айзек, впервые же об этом прямо. И он тогда напрягается и понятия не имеет, в чем дело. Это он ошибся? Что-то не так понял, да?

А Крис непривычно губы в улыбке растягивает - он что, глупость сморозил?

– Дом может быть где угодно, Айзек, но всегда - где твоя семья.

И пазл тут уже складывается.

– Хейлы. Семья Элли, - это вслух.

А дальше понимает: не спонтанное это решение. Арджент знал, что они, в конце концов, будут здесь. Знал уже в тот момент, когда Элли впервые заснула на его, Айзека, руках. Ей было два месяца, и ей нужна была стая.

Что ж, Арджент ее нашел.

//

Они остаются. Что интересно, все это почти годится для интрижки подросткового сериала по Fox (девушка Кэмдена смотрела когда-то такие - Айзек помнит).

Сопливый сюжетик и хэппи энд на десерт. Жаль, в актерстве не силен. Был кружок в школе, а он, Айзек, не ходил. У него отец тренером был, у него тренировки по плаванию попеременно с морозильной задержкой дыхания.

Наверное, зря. И телек не смотрел - а надо было. Стилински цепляет факты из телешоу и документалок себе в помощь, а Айзек топчется на грязно-желтой лестнице и понимает, что те розовые сериальчики точно не подвели бы: Кэмден же всегда знал, что делать.

– Зайдешь, наконец, или продолжишь пялиться в мое окно, а, сосед? Учти, я дважды не предлагаю, - Кора усмехается, останавливается, но не рядом, и это опять неправильно. Айзек-то уже знает, что влюбился. В эту девчонку-оборотня с пятнами машинного масла на лице. В его девчонку.

Но в привычной манере облажался. Еще тогда, перед надуманным отъездом. Знал же, что она любит. Знал, что хочет, чтобы был с ней.

Но все равно ушел.

Что-то оборвалось.

А потом Крис снял квартиру по соседству, перевез вещи, и они остались. Счастливый конец? Есть, но не здесь.

– Чертовски содержательный разговор, Айзек, - Кора закатывает глаза и ступает дальше, когда он вдруг перехватывает ее запястье.

– Зайду, - говорит настойчиво, делая вид, что не заметил, как вырвала руку.

Но там, в квартире они оказываются еще дальше друг от друга. Кроме того, Айзек, конечно, не слепой и видит: здесь пусто. Пусто в значении тотального одиночества.

Становится тяжело дышать. Падает стул.

Кора сглатывает, но она не спрашивает Айзека, в порядке ли он. А он нет. Он не в порядке. Она, как ни странно, тоже.

Тогда фокусирует взгляд на консервной банке, которую Кора к этому моменту уже ковыряет ножом. Глубоко вдыхает. А после лезвие соскальзывает.

– Кора, - у него вырывается для себя неожиданно.

– Подумаешь, порез. Это не смертельно, принц.

Но не в этом дело. Незаживающие ссадины. На руках, пальцах, худых коленках. Он готов поклясться, что за воротником рубашки засос, который ей поставил без малого две недели назад.

– Ты не исцеляешься.

– О чем ты?

– Ты не исцеляешься, Кора.

Айзек подходит ближе, задирает рукав рубашки и оказывается прав: девчачьи пластыри в цветочек. Десятки пластырей.

– Я не обязана была говорить тебе, ясно? - она раздражается, но он ни при чем. Не в нем причина. Конечно, не в нем.

– Кора.

– Ни малейшего понятия, что происходит, - нехотя уступает она.

– Ты говорила с Дереком?

– Ясное дело, что нет. У него и так полно проблем. Не собираюсь становиться еще одной.

– А если он знает, как помочь?

– Мне не нужна его помощь, Айзек, ладно? - отрезает. - Я с этим разберусь. А ты лучше держи язык за зубами.

– Дело в силе, - догадывается он. - Ты теряешь ее.

– Я не слабая.

– Я не сказал, что ты слабая. Всего лишь то, что теряешь силу.

– По-твоему, это не одно и тоже?

Она права. А он думать хочет, что это не так, но она оборотнем бесполезна. И вдруг отчетливо понимает, что не намерен списывать Кору со счетов. Никогда.

– Но твои руки. Разве раны не затянулись?

– Да, но, - она запинается. Она не собирается говорить: когда мы были вместе. Это же удачное стечение обстоятельств, случайность, и только. Это не он, и они не вместе.

И она не понимает, зачем тогда тянется к его губам. Но больше всего - зачем он целует ее в ответ.

//

Они не встречаются. Не ходят на свидания и не держатся за руки, и он не пишет ей на ночь, и они не спят в одной постели, но Айзек так крепко прижимает ее к себе, когда лежат на крыше, сплетая ноги, и он чертит что-то на спине, забравшись рукой под ее рубашку, и он смотрит в глаза, и он знает, что все будет в порядке.

Он отдаст свою силу, если так будет нужно.