Хейл-Стилински-Арджент (СИ)

– Дети должны были остаться у Дерека на все выходные, - Айзек подходит к ней сзади, от него пахнет беконом и грейпфрутовой газировкой. В руке банка «Кактус кулер», и Кора нагибается, чтобы отпить из нее.

– Но? - потом она стягивает мокрую майку через голову, и лямки от купальника сползают по ее вспотевшей шее. Айзек прижимается к ней губами.

– Но они будут здесь всю неделю. Хочешь в Пунта Чуэка за сальсой?

– Хочу жареные бананы и покурить, - Кора смачивает слюной сладкие после газировки губы и перекидывает майку через плечо. - Скажу Олби, что мы уезжаем. Заедем домой за вещами?

– Как скажешь.

Она поудобнее проталкивает ноги в шлепанцы и вытирает соус с его рта. Потом облизывает палец и кусает его за мочку, оставляя на ней вязкий след своего дыхания. Он сжимает ее руки и заводит их за спину.

– Выгоню машину из гаража, - он целует ее в нос с самодовольной ухмылкой обладателя подержанного спортивного «мустанга» 62го с откидным верхом и воздухозаборником на капоте. Машины, в которой нет места для двух детских кресел, надувного острова и нового стульчика для кормления с летней распродажи. На такой ты едешь к побережью с забитой косяками пачкой из-под «Пэлл-Мэлл», ананасами в рюкзаке и парнем на водительском сидении, который врубает «Блинк-182» и всю дорогу держит руку на твоем голом бедре.

Их сын сидит на покрывале у сдутого бассейна, сгорбившись над альбомными листами с зажатым во рту восковым мелком. Из-под развернутой козырьком к затылку бейсболки торчат выжженные на солнце кудряшки, футболка смялась.

– Не забудь про математику, - Кора стягивает волосы на затылке и нагибается, чтобы поцеловать его. - Мы с папой заберем вас в следующую пятницу.

– Ладно, - Олби неопределенно ведет плечом и утыкается в альбом, почесывая расцарапанную коленку.

– Малыш, я твоя мама, и ты можешь рассказать мне все, что угодно, ты же это знаешь? - Кора поднимает его голову за подбородок.

– Когда Элли вернется домой?

– Не знаю, - честно отвечает она, поглаживая его по все еще пахнущей кремом от загара щеке.

– Почему Малия ее бросила?

Она спускает руку вниз.

– Иногда родителям приходится оставить своего малыша, потому что только так они могут защитить его. Знаешь, есть вещи, которые просто случаются, как бы ты ни старался.

– И ты бы тоже меня оставила?

– Если бы это был единственный способ защитить тебя, да.

Олби опускает голову, копая пальцем шрам от прививки. За его спиной останавливается Айзек, перебрасывая ключи от машины из одной руки в другую. На шее висит полотенце. Они обмениваются многозначительными взглядами, которые практикуют все последние годы в их крошечной квартирке с открытыми окнами в квартале круглосуточных сетевых забегаловок, когда посреди ночи радионяня выдает шелест сползшего одеяла из общей детской сразу после стука мусороуборочной машины с орущим из нее чарт-листом латинских песен.

– Мама, - Олби поднимает на нее глаза, и Кора понимает, что он сейчас расплачется. Его губы, которые достались ему от нее, стягиваются в полоску, как у Айзека. - Пообещай, что ты меня не оставишь. Никогда-никогда.

Она притягивает его к себе за голову, и он забирается к ней на колени, как когда ему было четыре и он пугался бешеных австралийских бэкпекеров с их рюкзаками размером с человеческий торс и сгоревшими красными лицами, и вжимается в плечо горячей и мокрой от слез щекой.

– Куда я от тебя денусь? - спрашивает она, перебирая его кудряшки на вспотевшем под бейсболкой затылке.

– Честно?

– А иначе родился бы ты у нас с папой? - она целует его в живот.

С ее девятнадцати Кора знает, что все, что ты знал о жизни, все, что было для тебя важно, отходит на второй план, когда на свет появляется твой первый ребенок.

//

Скотт уже стоит в дверях, словно ждал их всю ночь или искупался в тормозной жидкости. Он в своей классной курточке с американским флагом, под ней толстовка с капюшоном, натянутым на лоб, как у рэперов или каучсерферов, которые приезжают к ним с младенцами в рюкзаках-кенгуру и пачками с маршмэллоу. Элли хочется на него злиться, но она не может, потому что он ей нравится. Она сжимает его кулон, который болтается на бамбуковой нитке с пацификом и Биллом Шифром под ожерельем из ракушек. (Вещдок: такое же есть у Олби и Джей-Джей. Кора купила их в Кампече, куда они с Дереком ездили на День независимости два года назад).

Питер пьет молочный коктейль из «Баскин Роббинс». Он взял ей такой же и пакет с банановыми пончиками в розовой глазури, а утром отвез на завтрак в «Интернейшнл Панкейк Хаус» с голубой крышей, продавленными поролоновыми подушками и блинчиками с кленовым сиропом размером с Пирамиду Кукулькана. Официантка в костюме Пастушки Бо Пип принесла им кучу всего из того, что Элли могла бы съесть, но она устроила протест и не съела ничего, поэтому сейчас ее пустой желудок булькает, как слив в бассейне, в котором только что спустили воду после нашествия детсадовской группы.