Хелен

— Ладно, ладно, — махнул рукой я. — Общественный имидж это некий расхожий ярлык, порожденный нашей изобретательной бюрократией для обозначения некого идеального образа — кого-то, или чего-то. Разница здесь в том, каков человек на самом деле, и каким его воспринимает общество. Взять, например, убитого вами человека. Да, Алекс Ноутон был не ангел. Более того, это был отъявленный негодяй, по которому веревка плакала. Но многие ли его таким знали? Наше общество знало его с другой стороны — оно воспринимало только его публичный имидж, то, каким он представлялся на судебных заседаниях, на телевидении и в прессе. Для большинства людей он олицетворял образ честного, неподкупного и справедливого судьи, столпа общества. Вот почему я говорю, что вы попали в беду. Влипли по самые уши.

— Вот, значит, что вас волнует, Блейк? Общественный имидж вашего штата?

— Да, он и впрямь заботит многих.

— Вы хотите сказать, что есть здесь люди, которые им восхищаются?

— Да.

— Вы меня разыгрываете.

— Пусть так, — кивнул я. — Тогда смейтесь. Посмейтесь от души. В последний раз.

* * *

В приемной Чарли Андерсона мне пришлось дожидаться целых тридцать минут. Он таким образом напоминал мне мое место в этой игре, лишний раз намекая на то, чтобы я не слишком рыпался. Зато позже, когда меня наконец впустили в его кабинет, Чарли вышел навстречу — радушный хозяин — и приветливо протянул лапу.

— Рад тебя видеть, Блейк. Ну что, видел ее?

— Да, но больше не хочу, — ответил я. — Я сыт по горло. Тем более, что это просто нелепо. Ты же сам отлично знаешь, что я не занимаюсь уголовными делами. Нет, я умываю руки.

— Постой, Блейк. Не спеши, подумай как следует.

— Я уже думал. Даже голова разбухла.

— Блейк… — в его голосе зазвенела сталь. — Есть такие люди, которые сами себе гадят. Не делай этого, Блейк. Не усложняй себе жизнь. В чем дело? Что тебя тревожит?

— Хелен Пиласки.

— Это понятно, — закивал Чарли Андерсон. — И объяснимо. Я тебя прекрасно понимаю. Она — женщина видная. Лично я, если хочешь знать, более аппетитной бабенки вообще в жизни не встречал. Ты — нормальный мужчина, в жилах которого течет горячая кровь. Ты, конечно, перед её прелестями не устоишь. Это очевидно. Ну и что? Мы же не в церкви! Соверши чудо, вытяни её из этой передряги, и — она твоя! Если чуда не произойдет, то можешь всегда вернуться к жене — тылы у тебя крепкие. Я хочу, Блейк, чтобы её защищал именно ты. Говорил это раньше и повторяю снова.

— Я не могу её раскусить, — пожаловался я. — С ней я сам не свой. И потом — я никак не могу до неё достучаться. Пробиться к голосу разума. Может, я просто отстал от жизни. Может, таково новое поколение. Убить для них — что таракана раздавить. Даже мафиози в наши дни не убивают с такой легкостью. Для них это — бизнес, а для наших юнцов — забава. Игра. Взять, например, такую высокомерную, эрудированную, ученую-переученую девку, как Хелен Пиласки…

— Что значит — ученую-переученую? — прервал он.

— Сверхобразованную, кичащуюся своей ученостью, тем, что закончила Беркли, Смит или что-то ещё в этом роде. Когда такие особы становятся шлюхами…

— Что за чушь ты порешь, Блейк! — взорвался Чарли. — Ты хоть видел её дело? Ты же его не открывал!

— У меня свои методы.

— Тогда не городи ерунду. Словом так, Блейк — либо ты берешься за это дело, либо — выматывайся отсюда к дьяволу!

* * *

Позже вечером, за ужином, я рассказал Клэр об этом разговоре и она поинтересовалась, что имел в виду Андерсон под её «делом».

— Полицейское досье, — пояснил я. — Все факты её биографии, которые они смогли откопать.

— Мне кажется, что тебе и в самом деле стоило бы с ним ознакомиться.

— Я хочу сперва сам составить свое мнение.

— Тогда почему бы тебе не заняться этим потом?

— О черт! — вспылил я. — Чего вы все ко мне пристали? Что я вам, робот? У меня и своих дел по горло. Или ты считаешь, что я должен все бросить и лизать задницу Чарли Андерсону? Стелиться перед ним ковриком?

— Блейк, почему ты сердишься?

— А что мне остается?

— Ладно, Блейк, я понимаю — день у тебя и вправду выдался непростой. Тем не менее я считаю, что это самое интересное и необычное дело, с которым ты когда-либо сталкивался. Обычно все твои дела такие скучные…

— Какого черта ты смыслишь в моих делах!

— Хорошо, — закивала Клэр. — Извини, я не хотела тебя обидеть. Расскажи мне про нее. Какая она?

— Не знаю.

— Ты же говорил…

— Я не хочу обсуждать её.

— Почему?

— Ты что, английского языка не понимаешь? Я же объяснил — не хо-чу!

— Может, будет лучше, если ты откажешься от этого дела?

— Почему?

— Не знаю, Блейк, — в её глазах стояли слезы. — Я не знаю, почему ты так взъелся, и вообще не понимаю, что на тебя нашло. Кстати, ты не забыл, что нас ждут Гордоны? Поедем к ним и выкинем эту историю из головы.

— Сегодня я не хочу никого видеть.

— Блейк, но ведь ты сейчас вымещаешь все свои невзгоды на мне. Неужели ты сам этого не понимаешь?

Глава четвертая