Хелена

Полукровка шумно вздохнул и обмяк. Я понадеялась, что куда бы не отправился его измученная душа, там ему будет не хуже, чем в тёмной комнате, пропитанной благовониями, словно королевская гробница. Лицо брата Шэйна утратило всякое выражение, но не надолго. Вскоре изящные черты — наследие отца-эльфелинга — исказила злоба, а глаза заволокло тьмой. На всякий случай я спряталась за спину Шэйна.

"Слабость. Как противно её ощущать!"

Без сил жрицы мне не стоило и мечтать одолеть в честном бою порождение Бездны.

— Кто призывает меня? — голос не принадлежал Тенерию, хоть и исходил из его горла. Был он грубым, низким, гортанным, и, как ни странно, женским.

Шэйн решил воспользоваться помощью не демона, а демоницы.

— Я тот, кто имеет право повелевать тобой милостью госпожи Жиюнны, — высокомерно произнёс жрец. — И ты выполнишь мой приказ, нечистивое создание.

— Тогда выкладывай скорее, а то мне ещё дела кое-какие нужно закончить, красавчик, — с мерзкой ухмылкой заявила павшая.

"Демоны. Они всегда сама вежливость".

Лицо Шэйна перекосило от отвращения, однако он нашёл в себе силы приказать:

— Открой путь сквозь Чёрное Зеркало!

— И всего-то, — пожала плечами Тенерия Аньярта, встала с постели и подошла вплотную к артефакту. — Жаль. Мне так нравится ощущать низость, грязь и тлен этого мира, а тут работы едва на двенадцатую часа.

— Умолкни! — прикрикнул на неё лексимик. — Мне и так претит мысль о том, что ты отравляешь тело моего брата.

— Как мило, — хихикнула демоница. — Брат продал брата.

— Я не…

— Уверена, он не долго сможет скрываться от моих сестер… и дорогих братьев. Мы все большая дружная семья и умеем хорошенько развлечься вместе, но иногда так хочется разнообразия. Давненько к нам не попадал хорошенький нежный мальчик… сладкий мальчик…

С блудливой ухмылкой она погладила себя — то есть Тенерия — по груди.

— Открывай путь, — процедил Шэйн. — Живо.

Зевнув, Аньярта нарочито медленно прикоснулась рукой к тёмной поверхности зеркала и произнесла несколько слов на шипящем наречии Бездны. Артефакт тут же начал пробуждаться от спячки. Внешне это проявилось так: вделанный в основание рамы плоский кристалл засветился белым светом, затем по ту сторону, в зазеркалье, начали угадываться смутные очертания пустынного пейзажа. Я смогла разглядеть сухое скрюченное дерево, пирамидку из камней, какие встречаются возле древних дорог времён ещё империи Древнего Эйана, пологий холм и какие-то руины.

— Что это?

— Ортано Косом, — угрюмо ответил Шэйн. — Пустой мир. Через него доберёшься до Оэрры.

— Разве он не сказка?!

— У меня нет времени читать тебе лекции! Разберёшься во всём на месте. Пострадаешь — вини свою глупость. Погибнешь — я плакать не стану.

— Но я ведь, кажется, очень важна. Разве…

— Это единственный выход.

— Но…

— Аньярта, заканчивай!

Демоница глумливо хохотнула и рассекла ребром ладони поверхность зеркала гадвое. Из разреза, как до этого из кристалла в основании рамы, заструился белый свет.

"Путь открылся".

Я замерла, не в силах пошевелиться. Ортано Косом, Пустой мир из легенд и сказок, ждал меня по ту сторону.

— Нет, нет…

"Одна. Абсолютно одна".

Грязно выругавшись, Шэйн грубо схватил меня за руку, подтащил к артефакту и толкнул в зазеркалье. Я начала падать, падать, падать…

"Простите. Все. За всё".

Часть 2

Я — откровений тайных жрица,

И мир — пустыня для меня,

Где стонут жертва и убийца,

Где страждущих белеют лица

В геенне крови и огня.

Из Потаённой книги.

Не давай Имён.

Первый Завет.

Не воскрешай мёртвых.

Второй Завет.

— 1-

— Ай!

Всему рано или поздно приходит конец. Моё падение не стало исключением.

Если не считать синяка на неприличном месте, в Ортано Косом я прибыла целой и невредимой. Мир-загадка, мир-легенда встретил меня не враждебно, но и недружелюбно. Тишина, блёклые цвета, тонкие ароматы, витающие в тёплом воздухе… Покой.

"Не думала, что мёртвое место может быть настолько приятным".

Мне вспомнилась старинная легенда:

"Первый бог сотворил два мира. Когда пришло время, он засеял их жизнью, но в одном семена попали в скудную почву, а в другом — в плодородную. Увидев всходы, Создатель возлюбил второй мир, а о первом навсегда забыл".

Ортано Косом и Эмьвио Косом — такие имена люди дали братьям-мирам.

До сих пор я не верила в существование Пустого мира. Мне не хотелось признавать жестокость Первого бога.

"Теперь придётся, Хелена. Придётся".

Печально, но жизнь — разумная жизнь — в Ортано Косом когда-то была. Совсем рядом с местом моего появления в Пустом мире пролегала мощёная дорога, древняя, как само время. Её проложили не вездесущие эйанцы — уж их-то стиль я могла определить сходу. Пирамидку из камней на обочине сложили они, и руины принадлежали им тоже, однако разве варвары, захватив Древний Эйан, не построили свои жалкие лачуги внутри величественных городских стен?

"Кому возноси молитвы эти существа, если Создатель забыл о них? Чувствовали ли они одиночество?"