Хэллгейт: семья

Джин замялась. Не очень-то вежливо, наверное, начинать разговор с хозяйкой с фразы: «Знаешь, скоро у меня не будет денег, чтобы и дальше снимать комнату на втором этаже твоего бара».

— Оказывается, не так много я и накопила, — наконец созналась она. — В общем, оплаты хватит ещё на пару недель.

— Ну, конкурентов у тебя пока точно нет, — фыркнула Иджи. — Видишь у двери очередь на заселение? Вот и я не вижу. Так что живи спокойно, раз есть возможность.

— Но это же…

— Не очень удобно? Забудь!

Иджи наконец отстранилась — но лишь для того, чтобы дотянуться до кофейника и налить в обе чашки добавки. Удивительно, что сегодня она решила позавтракать вместе с Джин: обычно её утро начиналось со стакана ледяной воды и короткой пробежки.

— Да и вообще, если вдруг все комнаты захотят занять, — произнесла она, — что насчёт дома Дельфины? Очевидно, он твой.

Джин, помедлив, кивнула.

Мысль о тётушкином доме должна была прийти ей в голову в первую очередь, однако этот вариант она отклоняла до последнего. Даже пара часов, проведённых в стенах старого особняка за разбором вещей, отозвалась такой головной болью, что Джин едва успела сойти с порога — после её долго выворачивало, перед глазами мелькали разноцветные пятна, а следующие несколько дней во рту мерещился кислый привкус.

Чёртов дом будто не желал принадлежать ей.

Дельфина, без сомнений, была ведьмой. Прежде Джин ещё колебалась, вспоминая побрякушки, найденные в сундуках, но стоило провести в городе на пару недель больше — и уверенность окрепла. Наверное, потому мать и скрывала её существование до последнего: от человека, который даже о гороскопах отзывался со злостью, сложно ожидать иного.

С удивлением Джин осознала, что почти не вспоминает о матери: Хэллгейт будто медленно, но неотвратимо вытеснял память обо всём, что оставалось за его границами, заполняя сознание, помогая ему принять другую реальность — ту, где близ кладбища высился особняк вампирской общины, а на похороны твоей тётушки могли заявиться ведьмы из местного ковена.

Кроме того, ей бы тут не понравилось. Сколько Джин помнила себя, мать пыталась выковать из неё нормального человека — нормального, конечно, по одним лишь ей известным меркам.

Не делай резких движений, не говори слишком громко, не смейся на весь дом.

Не читай дурацкие страшные истории, не смотри детективные сериалы, не придумывай сказки, от которых мурашки по коже.

Не шляйся по заброшенным зданиям, не смей курить, не одевайся так, будто живёшь на кладбище.

Сейчас, когда Джин снова перебрала в памяти эти запреты — сказать по правде, нелепые настолько, насколько возможно, — она поняла, что превратилась ровно в того человека, которого мать всеми силами старалась вытравить из неё. Бледная и высокая, она привыкла кутаться в чёрное и обожала жанры кино, ненавистные матери. В родном городе не осталось ни единого заброшенного дома, в котором Джин не успела бы побывать.

А сигареты… В последнее время пачка всё чаще лежала без дела в маленькой комнате на тумбочке. Хороший знак, думала Джин.

— Я в тётином доме довольно паршиво себя чувствую, — ответила она под долгим испытующим взглядом Иджи.

— Головокружение, кровь носом, тошнота?

— Откуда ты знаешь?

Иджи звонко хохотнула и, заметив, что чашка Джин опустела, подлила ещё кофе. Любовь жителей Хэллгейта к этому напитку переходила порой все границы — целый кофейник с утра, пусть и на двоих? Хорошо, что сама Джин приходила в восторг и от крепчайшего эспрессо, и от капучино с парой капель мятного сиропа.

— Дельфина была той ещё злюкой. Наверное, где-то под полами есть пара-тройка защитных штук… Это чтобы прогнать незваных гостей, а не собственную племянницу, но действует на всех, особенно на других ведьм.

— Звучит так, будто ты тоже пыталась влезть в дом.

Иджи вскинула руки, точно сдаваясь, и растянула губы в чуть виноватой улыбке.

— Не пойми неправильно, золотце, никто не знал, что у Дельфины остались родственники, готовые сюда приехать. А её запасы… Сложно удержаться от желания увидеть их хоть одним глазком, сама понимаешь.

— И что, получилось? — спросила Джин без капли осуждения.

— Если бы! Тебе ещё повезло — меня скрючило прямо на пороге, еле отползла. Дельфина не очень-то жаловала мамбо.

Мысленно Джин поставила галочку: стало быть, местные ведьмы обращались к разным силам — и, насколько хватало её поверхностных знаний, Иджи предпочитала вуду. У тётушки в сундуках хранилось кое-что интересное, в том числе наверняка и нечто, способное привлечь мамбо, но пользовалась ли она этим сама? Судя по всему, вряд ли — скорее просто держала при себе. Подарок, трофей, случайная находка — вариантов немало.

— В общем, дом придётся очистить, — добавила Иджи. — Я тебе тут не помощница, но знаю одну даму, которая согласится.

— Много попросит? — на всякий случай уточнила Джин, успевшая привыкнуть к местным обычаям. Речь в данном случае шла не о деньгах: в Хэллгейте каждый знал, чем другой может ему помочь, и умело этим пользовался.

— Не думаю. Она белая, так что…