Хэллоуин: история и традиции

Иначе говоря, это всеобщее празднество, каждое проявление которого, включая самые профанные, проникнуто религиозным содержанием. Как ни парадоксально, но цель праздника – постараться узреть невидимое и в каком-то смысле уничтожить смерть, хотя обычно грань между покойниками и живыми прослеживалась достаточно четко. Пока длился Самайн, люди могли видеть умерших, которые на время утрачивали свой дар невидимости. Те же верования характерны для христианского Дня всех святых, а также для карнавальных обрядов Хэллоуина, хотя и видоизмененных вследствие медленной эволюции духовного сознания кельтских народов первых веков христианизации.

Действительно, это не революция, а именно эволюция, в ходе которой происходит своего рода слияние друидских и евангельских представлений, о чем свидетельствуют многие ирландские повести, например «Повесть о судьбе детей Лира». Мачеха-колдунья (классический персонаж народных сказок) превращает в лебедей трех братьев и сестру, которые вынуждены три века скитаться, претерпевая голод и холод (три века – символическое время, соответствующее трем ночам Самайна), прежде чем снова стать людьми. Однако в момент обратного превращения они – глубокие старики, и умирают, едва успев принять крещение от святого отшельника[97]. Между тем, «дети Лира» принадлежат к племени богини Дану. Иначе говоря, автор повести пытался показать переход от друидской концепции Иного мира к новой, отныне признаваемой всеми христианами.

Еще более показательна в этом отношении странная повесть «Воспитание в доме двух чаш». Ее начало дублирует первую часть повествования об Этайне и короле теней, поскольку и там и там речь идет о том, как Энгус вступил во владение курганом Бру-на-Бойне, оттеснив Элкмара. Однако детали обоих рассказов не совпадают. Вместо Дагды Энгусу объясняет, что надо сделать, Мананнан, сын Лира, но главное, ни о каком выпадении из времени уже не упоминается. Энгус читает Элкмару «заклинание» (стихи, имеющие магическую силу), в результате чего тот добровольно покидает свой дом. Но вот продолжение истории намного интереснее.

Не вдаваясь в подробности, изложим суть. Дочь управителя Бру, Этне, воспитывалась вместе с дочерью Энгуса, Курког. И вот однажды, в Самайн, один из гостей Энгуса наложил проклятье на Этне, якобы совершившую некий дурной поступок. С той поры девушка не могла принимать никакой пищи, кроме молока, для чего самостоятельно доила доставленную с Востока корову. «Это была чудесная бурая корова, потому что она давала молоко круглый год, и молоко ее пьянило всякого, кто его отведал бы». Энгуса, однако, удивляло, что девушка не может питаться ничем, кроме молока этой коровы. Он расспросил своих друидов, но ни один из них не знал, как помочь этой беде, хотя все понимали, что Этне кто-то заколдовал.

Решение в конце концов нашел Мананнан. Он предложил Этне выпить молока от его собственной коровы, которую они вместе с Энгусом привезли с Востока одновременно с бурой коровой, после чего заявил: «Эта девушка больше не принадлежит ни народу Энгуса, ни нашему народу. После того, как ее осрамил Финнбарр, демон-хранитель покинул ее, уступив место ангелу. Она больше не в состоянии выносить нашу магию. И может пить молоко только этих двух коров, потому что они доставлены из страны, над которой мы не имеем никакой власти». Продолжение истории доказало, что он не ошибся.

Однажды, по всей вероятности в праздник Самайн, Этне с подругами купались в водах Бойна. «Наплававшись вдосталь, они с берега направились к кургану, когда вокруг них вдруг сгустился туман и настала почти полная темнота. Этне ничего не видела и окликнула подруг, но не получила ответа. Она попыталась найти в тумане тропинку, которая поднималась бы в гору, но, чем дальше, тем больше чувствовала, что спускается куда-то вниз. Потом туман внезапно рассеялся, и она с изумлением обнаружила, что стоит посреди бескрайней равнины».

Судя по всему, Этне покинула мир сида и перенеслась в мир людей. Тут ей встретился отшельник в монашеском одеянии; он сидел перед каким-то сооружением, увенчанным небольшим крестом, и читал книгу. Этне приблизилась к нему и «к великому его удовольствию начала вслух произносить написанные в книге слова. Книга же была Новым Заветом, а человек – учеником Тайлгинна, лысого человека, то есть благословенного Патрика». Ясное дело, девушка остается с ним на долгие месяцы и принимает христианство, но также рассказывает монаху все что знает о племенах богини Дану, «поражая его своей мудростью и умом».

Этот эпизод – прекрасная иллюстрация преемственности внутри ирландской традиции; он показывает, как христианским монахам удалось – даже отбрасывая то, что они считали сатанинским, и добавляя некоторые собственные детали, связанные с новой религией, – тщательно собрать рассказы языческой эпохи и включить их, сопроводив картинками, в свои рукописные книги.