Хэллоуинский магазинчик и другие истории в канун Дня всех святых

- Итак, - сказал Джона. - Давайте немного поболтаем.

- Да, давайте сделаем это, - дантист уставился на пистолет в руке. - Знаете, я так презираю эти вещи. Никакой тонкости в этих вещах... никакого изящества. Просто нажать на курок и всё закончено. Там, откуда я родом, огнестрельное оружие встречается не так часто, как здесь. Обычно оно принадлежит отставным военным офицерам или тем дебилам из Скотланд-Ярда.

Взгляд Джоны был прикован к маленькому пистолету. Рука Уайтхолла была расслабленной и твёрдой.

- Ах, да... ваши старые заклятые враги.

Пожилой мужчина мягко улыбнулся.

- На самом деле я не могу считать их таковыми. Они никогда не подходили ко мне ближе, чем на двадцать городских кварталов. Они сосредоточили своё внимание на Уайтчепеле... а не на процветающей престижной части города, где я жил.

- Эти женщины... в Лондоне... зачем вы это сделали?

Уайтхолл рассмеялся. Это был тревожный звук.

- Почему это так сбивает с толку вас, полицейских? Причины почему? Я живу в лабиринтах разума, констебль. Лабиринты такие тёмные и запутанные, что в них можно безнадежно заблудиться и никогда не найти выхода, - дантист с отвращением посмотрел на пистолет в руке.

Он вернул его в карман, а другой рукой вынул нож. Он был длинным и зловеще изогнутым. Рукоять была из полированного перламутра.

- Это и есть ваше любимое оружие? - спросил его Джона.

Снова эта ухмылка - тонкая, натянутая, тревожная.

- Я предпочитаю относиться к этому как к инструменту.

- Что вы собираетесь с этим делать? Отрезать мне голову?

Уайтхолл счёл это очень забавным.

- О нет, констебль! Я бы никогда не стал подвергать вас такому банальному и неуважительному поступку. Вы завоевали моё уважение. Для вас были бы специальные вещи. Более продолжительные, - улыбка старика стала шире. - Вы не представляете себе, сколько повреждений может вынести человеческое тело, прежде чем смерть наконец потребует его.

На долгий миг опустилась тишина. Воздух между ними казался густым, как кровь.

- Я мог бы вытащить свой пистолет и застрелить вас прямо сейчас, - сказал ему шериф.

- Да, - сказал Найджел Уайтхолл. Глаза дантиста были горячими, лихорадочными. Его худощавое тело казалось натянутым, как пружина часов, затянутая на один оборот слишком туго. - Вы, конечно, можете попробовать.

Джона посмотрел на руку, которая держала нож. Костяшки пальцев были белыми, как кость. Два шага длинными ногами, может, три, и лезвие окажется внутри него. Пистолет шерифа, тяжёлый на бедре, казался обманчиво далёким от его правой руки.

- Пожалуйста, - голос Уайтхолла был мягким, почти дрожащим, когда он умолял. - Попытайтесь.

Джона сражался с немцами в Аргоннском лесу. Он был офицером закона почти десять лет и сталкивался с жестокими мужьями и алкоголиками-головорезами. Он был справедливым, но жёстким, как гвозди. Он не отступал ни перед кем. Но это был не обычный человек... если его вообще можно было считать человеком.

Он высвободил руку из кобуры и попятился.

Уайтхолл казался разочарованным.

- Констебль... вы вовсе не так глупы, как я думал.

- Ещё одного вы не получите, - предупредил его Джона. - Вы не сделаете ещё один фонарь-тыкву.

Пожилой джентльмен только усмехнулся. Поднял нож и потрогал лезвие другой рукой. Проткнул лезвием подушечку большого пальца и пустил кровь. Ни разу не дрогнул ни один мускул.

- Я буду наблюдать за вами, - шериф попятился к дверям зала ожидания. - У меня пока нет улик, чтобы осудить вас... но рано или поздно я это сделаю.

Лезвие глубоко вонзилось. Прошло мышцы... царапнуло кость.

И, тем не менее, он улыбался.

- Доброй ночи, констебль. И счастливого Хэллоуина.

Мгновение спустя Джона был снаружи. Он закрыл дверь и прислонился к ней спиной, вдыхая прохладный октябрьский воздух.

Он прошёл по тротуару и направился по улице к своей машине. Уайтхолл уже сделал свою работу на ту ночь. Завтра вечером будет Хэллоуин.

Несмотря на предупреждение шерифа, Уайтхолл сделает свой ход. В конце концов, что за канун Дня всех святых без фонаря из тыквы?

На следующий вечер, около пяти часов, Джона позвонил жене из офиса.

- Извини, что я не успею на ужин, но этот сукин сын сегодня снова сделает свой ход, и я должен быть готов, - объяснил он.

- Я понимаю, - сказала Миллисент. - Итак... ты действительно знаешь, кто это?

- Да, - Джона не дал ей времени, чтобы сказать больше на эту тему. - Ты собираешься пойти с детьми на сбор сладостей?

- Мы сейчас уходим, - сказала она. - Ты бы видел их костюмы. Они такие милые.

Между ними повисло напряжённое молчание.

- Дорогая... ты помнишь тот старый пистолет, который я привёз с войны? Colt сорок пятого калибра с затвором... из которого я учил тебя стрелять?

- Я помню.

- Сделай мне одолжение, - сказал он, не давая ей возможности возразить. - Достань его из ящика моей тумбочки и положи в свою сумочку. Просто на всякий случай.

- Хорошо.

Ещё минута молчания.

- Джона... дорогой, будь осторожен.

- Я буду. Я тебя люблю.

- И я тебя люблю. До Луны и обратно.