Хеллтаун

Сложно было поверить, что сделано это издевательство руками Кевина. Он стоял тут же рядом с Дэниелом и со спокойной улыбкой осматривал последствия своей деятельности.

— В соседней комнате такой же лежит, — объяснил Биртич будничным тоном. — В остальных комнатах пусто, можно не беспокоиться.

Но Каннингем продолжал беспокоиться все больше, чем дольше стоял рядом с бывшим другом. Эту напряженность в поведении Дэна знакомый мгновенно уловил каким-то неведомым образом. Тем временем Вова и Лорэйн подошли посмотреть, что привлекло внимание Дэниела. И тоже оторопели. Женщина закрыла рот руками, чтобы сдержать крик ужаса. У Биртича такие реакции вызвали смех:

— Вы чего это, блин? Господи ты боже мой, труп мертвый лежит, ужас-ужас. Что, лучше бы он на вас напал? Тогда бы не было жалко? — не было ясно Кевин так оправдывается или нападает на слушателей.

— Ты его… — самый непробиваемый из них, самый смелый Вова теперь выглядел так же испуганным. Он забыл все английские слова, а вместо них выдал череду грубых по звучанию слов на русском.

Но Биртич не собирался сдаваться:

— Да что, что я его? Да, расчленил. Но не просто так! Вы, что, думаете, мне приятно это было? Ага, райское, блин, наслаждение, — у Кея вырвался нервный смешок. — Вы меня в маньяки не записывайте. Нет, даже не смейте, потому что это неправда! Я делал это чтобы понять, как зараженные реагируют на боль. Я тоже своего рода ученый, знаете ли! — он развел в стороны окровавленные ладони, в одной которых все еще был топор. — Да, именно ученый, Дэн. Ты душил ту бабу внизу, а она не реагировала, и я подумал: а на что они вообще реагируют? Есть ли у них другие слабые места, кроме мозга? Это ведь важно понять, важно нам всем! Я для всех нас старался, ради человечества и выживания, а вы…

Слушать дальше словесный поток Дэну было невыносимо, потому он его грубо прервал:

— Отлично, Кевин. Цены тебе нет. А теперь заткнись и умойся. Смотреть противно.

Из повисшей над ними паузы Каннингем первый же удалился, ушел вниз к Митчу. Старик тут же начал расспрашивать, что за шум раздавался в доме. Мужчина рассказал ему все события последовательно, коротко и по факту. Подошедшие следом Вова и Лорэйн подтвердили рассказ Дэна полностью.

Выйти из дома не было возможности следующие часа четыре — мертвецы продолжали медленно идти у дома, не прекращали ломиться в забаррикадированную парадную дверь. Первый час выжившие сидели все вместе в напряженном ожидании, что вот-вот всё кончится — дверь все-таки выломают, толпа ожививших трупов ворвется в дом и разорвет их на части. Стоны и рычание снаружи заставляли каждого из группы выглядывать в окно. Хвала господу, благодаря фундаменту оконные проемы здесь на достаточной высоте, а потому зараженные даже не обращали на внимания на живых в окнах, ведь это было выше уровня их глаз.

Со второго по третий час напряжение постепенно начало спадать. Рычание снаружи уже не заставляло кожу покрываться мурашками ужаса, но стало чем-то почти привычным — как жужжание насекомых в летний вечер. Неприятно и раздражает, но с этим ничего не поделаешь. Люди понимали, что, видимо, застряли в этом месте надолго. В кухне и кладовой нашлось не так много консервированных овощей и мяса, несколько банок шоколадной пасты, арахисового масла с джемом и огромное количество крекеров. Жившие здесь люди были большими ценителями как соленых, так сладких крекеров, а потому запаслись ими на несколько месяцев вперед.

Из найденных продуктов выжившие соорудили обед, все вместе поели; Дэниел самостоятельно накормил дочь детским пюре, и как Митч не порывался помочь и поучаствовать в этом, отец хотел всё делать сам. К четвертому часу пребывания в доме комнаты успели распределить между собой. Вечер уже не за горами и ночевать определённо придется в этом перевалочном пункте. Собственно, никто и не возмущался — еда есть, воды мало, но и она имеется. Провести день или два в доме вполне можно. Но еще в первый час пребывания в особняке Каннингем на стену готов был лезть или же повторить «подвиг» Лорэйн и выйти наружу.

Проблема в Кевине. Дэн сильно ошибался, когда думал, что пристыженный им бывший друг после измывательств над трупом теперь будет тихим и незаметным. Наоборот, эту балаболящую без умолку плотину окончательно прорвало. Все присутствующие видели в нём ненормального, сторонились, а он вел себя как ни в чем не бывало — шутил, рассказывал истории из жизни, делился впечатлениями от фильмов и сериалов, которые когда-то смотрел. Но, самое важное, не забывал из раза в раз повторять, что расчленение тела трупа было вынужденной мерой, что как бы мерзко это ни было, но нужно было выяснить особенности физиологии этих существ.