Хеллтаун

— Поверишь ты мне или нет, но события в этом мире происходят естественным образом, — спокойно объяснял Вергилий. — Не я запустил апокалипсис, не мне его и отменять. Тут всё идет так, как было предначертано судьбой, Дэниел. Даже третья мировая война. В твоем мире ее еще не было, но ты и представить себе не можешь, в скольких версиях реальности она всё-таки случилась. И не всегда она шла во вред, между прочим. Других миров очень много, у каждого своя судьба. Этому конкретному миру суждено еще лет десять-двадцать корчиться в предсмертной агонии из-за живых мертвецов. Прямо как в твоей любимой игре, да? С этим ничего не поделаешь, ведь вмешательство в естественный процесс многократно ситуацию ухудшит. Все ли тебе понятно, парень? Есть еще вопросы?

— Это неправильно, — только и смог проговорить Каннингем. — Люди не должны страдать из-за… из-за…

— Из-за судьбы, — продолжил Вергилий. — У людей нет выбора, Дэн. Радуйся, что у тебя он пока есть. Но не испытывай мою доброту на прочность, будь так добр.

Принцип существования параллельных миров, где творится черт знает что, но в это почему-то запрещено вмешиваться, был непонятен мужчине. Какая-то бессмыслица. Почему нельзя помочь тем, кто в беде? Что именно из-за этого может пойти не так? Жизни людей ведь будут спасены. Нет и не может быть ничего важнее человеческой

жизни. Человечность и сострадание имеют смысл, всё прочее нелепо и бессмысленно.

Вёрдж смотрел на Каннингема так, будто читал каждую его мысль. Нравились эти мысли ему или нет, понять это по ухмыляющемуся лицу не было возможности.

— Можно хотя бы перенести этих людей в нормальный, в мой мир? — попросил Дэниел. — Меня оставьте здесь. Я справлюсь, а вот они… — мужчина посмотрел на прижимающую к груди младенца Сару, часть ее лежащей на полу фигуру была видна через открытый дверной проем.

— Да выживут они и без тебя, что ты драматизируешь! — весело воскликнул старик, и свечи в помещении на мгновение вспыхнули ярче. — Ну, или умрут. Какая разница? Все рано или поздно умрут, и необязательно будут убиты. Смерть для человеческого вида неизбежна в любом мире. Такая уж у вас карма, ребятки. Зато ты сможешь прожить отведенное тебе время с женщиной, которую любишь, с родным ребенком, в спокойном мире. Знаешь, почему я сделал тебя попаданцем в этот мир? Есть какие-нибудь догадки?

В голове у Дэна догадок было уйма. Настолько много, что он не смог так быстро сформировать связный ответ, а потому всего лишь пожал плечами.

— Ты не ценил всё, что у тебя было. Встретив тебя в баре сонного, я почувствовал, как ждет тебя дома жена, как волнуется и звонит на потерянный телефон. Понял, что и дочь свою за три месяца её жизни ты не держал на руках ни разу, — Дьявол улыбнулся, — ни разу не обращался к ней по имени. Шел на поводу у друга, который яйца выеденного не стоит, вместо того чтобы начать жить своей, взрослой жизнью.

Как бы больно ни было слышать правдивые слова старика, но и произносимое Вёрджем не казалось такой уж безусловной истиной.

— Кевин не всегда был таким, — Каннингем отрицательно качнул головой. — В этом мире он козел и маньяк, но в этом мире и третья мировая была, и Клинтон два раза пришла к власти. В моем мире Биртич адекватный.

— А что, если я скажу тебе, Дэниел, что здесь Кей точно такой же, каким ты его знал у себя дома? — Вергилий говорил медленно, смакуя каждое отдельное слово. — Точно такой, клянусь тебе. Его так же воспитывал жестокий отец, он так же страдал от чувства неполноценности, от одиночества, точно так же притворялся весельчаком и душой компании, чтобы никто не заметил, насколько внутренне он сломлен. Это всё твой друг, просто ты никогда не хотел этого замечать. Тебе достаточно было видимости счастливого человека, а копать вглубь, узнавать его лучше — да кому это нужно, верно?. Злость, ненависть к себе, к людям и всему живому копилась в Биртиче незаметно, и без апокалипсиса это было бы только делом времени, чтобы он нашел способ выплеснуть свой прекрасный внутренний мир на окружающих. Конец света стал тем реагентом, который ускорил процессы брожения и без того дурного характера и плохих наклонностей Кевина. Кстати, а помнишь возле стройки, где вы с ним в последний раз работали, вдруг исчезли все бродячие собаки?

— Ну, вроде бы начальство, службу по отлову вызвало… — неуверенно произнес Дэн.

Старик рассмеялся:

— Ах, если бы! Нет, твоего друга Кевина очень уж достало собачье дерьмо, и он решил им отомстить за испорченные новые кроссовки — отравил песиков. Все подыхали в муках и страданиях, а Биртич смотрел и радовался. Потом, конечно, рыдал крокодиловыми слезами, не понимая, зачем это сделал. Но сначала очень радовался.