Хельрам. Пробуждение магии смерти

Сзади раздался глухой хохот, доносившийся из-под рогатого шлема хускарла, который тут же заметив потерю бдительности, попытался сделать суровое выражение лица, присущее всем личным телохранителям ярлов.

На лице ярла проявилась еле заметная улыбка, которая застыла лишь на мгновение и тут же исчезла из-за увиденной огненной стрелы.

–Это знак! – громко крикнул могучий хускарл, и мгновенно сняв щит со спины, подошел ближе, – пора бить тревогу! На нас напали, мой ярл!

Ульфрик не был готов к такому повороту событий. Он услышал, как стража стала бить в колокола и по всей деревне началась непривычная суета жителей, которые побросав свои дела, рванули в хранилища, чтобы скорее вооружиться и дать бой очередным захватчикам, коих было совсем не много.

Ярлы частенько грызлись между собой из-за земель или смертельных оскорблений, но чаще всего на этих землях рыскали разбойники. Уцелевшие беженцы из сокрушенных кланов, уходили вглубь лесов и там устраивали свои жилища, изредка досаждая победителям. Некоторые из них преследовали желание поскорее погибнуть в бою и отправиться в Вальгаллу к своим поверженным ярлам, некоторые хотели отбить земли и воссесть правителями, но в этот раз было что-то иное.

Хускарл вышел вперед и выставил щит, чтобы принять первый удар на себя, но атака последовала неожиданно со спины. Наемник в легких доспехах и обтянутым вокруг лица шарфом спрыгнул с крыши одного из домов, на которой заранее притаился, и попытался ударить “колющим” ярла между ребер, но попытка была прервана ревом готового к схватке хускарла.

Он швырнул тяжелый щит в наемника и тот с мощным грохотом своего тела упал на снег. Могучий воин быстрой перебежкой подбежал ближе и одним взмахом двуручного меча отделил последнему голову от тела, вместе с выставленными для защиты руками. Тяжело дыша, он поднял с земли щит и с диким взглядом посмотрел на своего хозяина, который в ответ лишь одобрительно кивнул, что было одной из высших степеней благодарности ярлов.

–Кто это? – поднимая и отряхивая голову от снега, спросил удивленный Ульфрик, – не думал, что все произойдет так быстро…

–Я видел этого человека на пристани, он сопровождал братьев Бёдольфа и Гейрмунда, они привезли его с собой и представили мне его как своего слугу…

Глаза ярла налились кровью и сквозь зубы, он лишь произнес, – Они обязаны поплатиться за свое предательство!

Прямо на глазах из мудрого и сдержанного правителя, светловолосый Ульфрик превратился в тирана, неспособного ясно и хладнокровно мыслить. Это было свойственно всем правителям суровых мест, кто занял свои троны кровавыми извилистыми путями и, как правило, через убийство предыдущих ярлов, устроив переворот в землях.

Приказав привести коней, чтобы быстрее добраться до центра городища и возглавить оборону, ярл внимательно наблюдал за летящими поверх частокола стрелами, ожидая вороного. Величественно восседая на черном коне, он галопом быстро приближался к центральной площади, но за несколько метров его путь был остановлен рыжеволосым стражником, который нахально посмел преградить ему путь.

–Как ты смеешь вставать у меня на пути?! – заревел Ульфрик, обнажив свой клинок.

–Молю мой ярл, не гневайся на меня, я верен лишь тебе и пытаюсь тебя спасти!

–Говори, но быстро!

–Мой владыка, ты идешь навстречу своей смерти, ведь заговор подошел совсем близко к твоей постели!

Ульфрик взвыл от услышанных немыслимых слов и, соскочив со своего коня, быстрым шагом приблизился к рыжеволосому стражнику. Схватив его за шею, он крепко прижал беднягу к деревянному колесу брошенного обоза, служившего перекрытием улицы в случае нападения, и покачивал перед ним мечом.

–Как ты смеешь говорить о моей постели, глупец?!

–Прошу, ярл, выслушай, – жадно глотая воздух, шептал стражник, – тебя предали все кого ты знал. Смерть уже настигла твою жену, и тела твоих хускарлов истерзанные лежат на площади.

Ослабив железную хватку, ярл схватился за голову, словно ему нанесли самый болезненный удар и отошел в сторону, – Что? Как такое могло произойти? Этого не может быть! Ты мне лжешь!

Он печально взглянул на свою руку, в которой сверкал обнаженный меч, подаренный ему его бывшей возлюбленной как свадебный подарок, и он снова почувствовал пустоту внутри себя, словно его вывернули наизнанку сами боги скандинавского пантеона.

Осознавая сложность ситуации, Ульфрик замешкался и сделал несколько шагов из одной стороны в другую, мечась между зданиями внутри узкой улочки, не понимая, что же делать дальше.

–С площади, действительно доносится шум толпы, но мы до сих пор не подверглись нападению, ведь я не слышу горящего частокола, или боя возле городских стен, – остроумно подметил Гётунг, рассматривая отрубленную ранее хускарлом голову наемника, не слезая со своего бурого скакуна, – может быть юноша и не врет нам? Тогда нам нельзя возвращаться…