Хельрам. Пробуждение магии смерти

–Вот и конец тебе, Ульфрик из Морахайна… Недолго ты правил и теперь, народ станет свободным от твоего проклятия! –  после прощального с врагом выкрика, наемник хотел было уже отрубить светловолосую голову ярла одним метким ударом, но его что-то схватило за ногу и отшвырнуло в сторону.

Ужасающий вид окровавленного хускарла в предсмертной агонии и с яростью берсерка до смерти напугал Сигурда, наблюдавшего со стороны за происходящим. Прямо на его глазах произошло невиданное им ранее: могучий северный воин откинул из последних сил врага ярла, подарив ему возможность уйти, но тут же был окончательно заколот в шею, разгневанным наемным солдатом.

Перед тем как душа отправилась в Вальгаллу, он преданно посмотрел на своего ярла и лишь смог прошептать, – Райдо…

Ульфрик сделал попытку схватить меч, чтобы защитить себя, но рана была слишком серьезной, чтобы он смог самостоятельно встать и надежды совсем не осталось. Он с нескрываемым презрением в глазах наблюдал, как наемник быстро разделался с его преданным хускарлом, нанося десятки ударов в шею и лицо… Ульфрик храбро приготовился к смерти… Видимо таков был его конец.

Он мысленно попрощался со всем, что было ему дорого, и смело смотрел на острие копья, которое было приготовлено для убийства ярла. Ульфрик закрыл глаза и выставил руки в стороны, демонстрируя презрение к страху и довольством моментом смерти в бою.

Удар от которого послышался скрежет металла пронзенной кольчуги, трущейся кольцами о входящий в теплое тело металл.

Ульфрик открыл свои глаза и увидел своего вельможу Гётунга, который отродясь не держал оружия. Руки слуги топили в теле врага его ярла холодный закаленный клинок. Вельможа нанес сокрушающий удар наемнику, чтобы защитить своего ярла, схватив со снега лежащий меч.

–Я давал обет не убивать снова, сукин сын!

–Гётунг? Ты спас меня? – ярл продолжал сжимать рану из которой сочилась кровь.

–Да, – он швырнул меч своему ярлу, – а ты меня казнить собрался…

–Да… Мне приходится принимать сложные решения, но что поделать. Видит Всеотец Один, я редко ошибался.

–Но все же ошибался… Теперь ты веришь мне?

–Да, друг мой…

Гётунг с презрением взглянул на рыжеволосого стражника, который стоял словно вкопанный, прижавшись к забору спиной, – Чего встал?! Помоги мне вывести ярла из городища!

Сигурт быстро пришел в себя и, взяв из поясной сумки плащ, накинул на своего ярла, после чего подставив свое плечо под могучую руку, помог ему встать.

Они шли обходными путями, чтобы не встретиться с предателями, и быстро вышли к башне, на которой ранее нес свою службу Сигурт. Его вахта еще не закончилась, так что в суматохе мятежа не был выставлен новый стражник, и они смогли незаметно прошмыгнуть в лес, ведь этот путь особо не охранялся.

Несколько часов они брели сквозь заснеженные сугробы пока окончательно не стемнело, отчего им пришлось устроить вынужденный привал.

–Нам бы костер разжечь, – почесывая свой рыжий затылок, сказал Сигурт.

–Не будь дураком, нас могут заметить!

–Да за нами никто еще даже не вышел, они ярла в городе ищут.

–Откуда у тебя такая уверенность, стражник?

Сигурт улыбнулся, – Вы уж не серчайте, но я знаю, кто заступил после меня и, я Вас уверяю, этот жирный кабан с места не сдвинется до самого утра. Даже если к нему приблизится командир стражей, он как обычно даст знак факелом и продолжит спать.

–Спать?! – воскликнул истекающий кровью Ульфрик, – на заградительной стене?!

–Да-с, мой ярл, можно на ней дрыхнуть до самого утра и никто ничего не сделает.

–Ты удивлен, Ульфрик? – осматривая рану, морщась от увиденного спросил Гётунг.

–Если честно, то да… Я не думал, что у нас такая халатность на службе…

–Халатность? – расхохотался Сигурт, – Да какая еще такая халатность, ярл? Всем просто наплевать на все. У нас нет войн, нет набегов никаких, на службу берут крестьян, да я и сам, если честно из семьи земледельцев. Меня мой отец заставил идти к Вам на службу, стену охранять.

–Ты не хотел? – пыхтя и опираясь на свой меч, спросил измученный правитель, то и дело корчась от очередного прикосновения к ране своего верного слуги, – а кто твой отец, юноша?

–Дортмунд из Дункинга, ярл. У нашей семьи два пахотных поля, которые мы возделываем и засаживаем хмелем. Знали бы Вы какой там запах стоит во время цветения по утрам, эх, хочется поскорее забыть это все как ужасный сон и вернуться домой.

Гётунг закончил обработку раны Ульфрика и уже обматывал ее припасенной заранее чистой тканью, – И сколько тебе осталось служить?

Рыжеволосый юноша почесал затылок и поднял глаза наверх, чтобы сосчитать оставшиеся дни службы, – Пятьдесят, или около того недель, как говорил мне начальник стражи. Я, знаете ли, плохо считаю.

–Так тебе еще больше года служить на стене… Как там тебя зовут? – ярл жестом отодвинул Гётунга и сам завязал узел на животе, – Сигурт, верно?

Тот лишь утвердительно покивал головой, но ничего не ответил.

–Послушай сюда, Сигурт, у тебя прекрасный дом, ведь я бывал в Дункинге несколько раз, и вот что я тебе предложу, слушай меня внимательно…