Хемингуэй

Уезжали в сопровождении Валери. (Дома остался Вильяреалю — он много лет будет смотрителем основанного в усадьбе музея, потом Мэри поможет ему бежать в США.) Два дня пробыли в Ки-Уэст, в бывшем доме Хемингуэя: там жил в тот период лишь шофер Отто Брюс. По его воспоминаниям, Хемингуэй был очень подавлен, тревожился за рукописи (их вывезли с Кубы лишь частично), переживал, что Валери не позволят жить в США. Брюс повез рукописи и другой багаж в Кетчум, а семейство провело неделю в Нью-Йорке. Хемингуэй был слаб, угнетен, жаловался на слепоту, отказывался выходить, боясь слежки, — Скрибнер для переговоров приходил к нему на квартиру. Обсудили издательские планы, решили, что сперва пойдет «Опасное лето», а книга о Париже — потом. Но через несколько дней Хемингуэй заявил, что «Опасное лето» не готово, он зря обидел Домингина, ему необходимо еще раз побывать на корриде. Мэри ехать отказалась и отправила совершенно беспомощного мужа за океан в сопровождении постороннего человека — Луиса Катнера, адвоката, с которым Хемингуэй познакомился, когда обсуждалось дело Эзры Паунда. Летели самолетом в Париж 4 августа. Катнер вспоминал, что ожидал увидеть «буйнопомешанного», но встретил «тихого, вежливого, печального человека».

Из Парижа Хемингуэй поехал один в Малагу к Дэвисам, которые были поражены его состоянием. Гостя мучили ночные кошмары, он постоянно озирался, утверждал, что за ним следят. Сказал, что боится «полного физического и нервного краха в результате смертельной усталости», что ему надоел бой быков — «нечестное и недостойное развлечение». Писал Мэри покаянные письма, называл «бедным котеночком», молил не бросать его, одновременно потребовал прислать к нему Валери. 15 августа секретарша приехала — сказал ей, что ему «еще никогда не было так худо», то надеялся вернуться к работе, то впадал в отчаяние. Пытался переписывать «Опасное лето», ничего не получалось; когда книга с 5 сентября начала выходить в «Лайф», назвал ее ужасной, говорил, что «раскаивается и стыдится». 3 сентября написал жене, что «пережил нервный срыв» и очень боится. Мэри так и не прилетела, но прислала Хотчнера, который прибыл в середине сентября и обнаружил друга в ужасном состоянии: тот уверял, что Билл Дэвис подстроил несчастный случай (они попали в небольшую автомобильную аварию, где Хемингуэй в виде исключения не пострадал), а теперь пытается его отравить, что он не может доверять даже Валери, что Домингин «затеял заговор» против Ордоньеса и в этом виноват он, Хемингуэй, столкнув их в книге. Был слаб, почти ничего не видел, страдал от почечной недостаточности, но не желал показаться врачам, так как они, вступившие в заговор, могут его убить. Потом убежал из «Консулы», переехал в другой отель и четверо суток просидел в номере, отказываясь открывать даже горничным. Хотчнер и Валери разыскали его без особого труда, но их уговоры вернуться домой успеха не имели: он боялся ехать, хотя оставаться в Испании боялся тоже. Не слушая возражений, друзья взяли билет на самолет, и 8 октября 1960 года больного удалось отправить в Нью-Йорк. Жена встречала его в аэропорту. Красивого прощания с Европой, как у полковника Кантуэлла, не вышло.

Глава двадцать пятая ПОЛЕТ НАД ГНЕЗДОМ КУКУШКИ

«Специально для „Нью-Йорк таймс“. Кетчум, Айдахо, 2 июля — сегодня Эрнест Хемингуэй обнаружен в своем доме мертвым вследствие огнестрельного ранения в голову из охотничьего ружья. Фрэнк Хьюит, шериф графства, заявил, что смерть „похожа на несчастный случай“. Он сказал: „нет никакого свидетельства нечестной игры“.

Тело писателя, одетого в пижаму и халат, было найдено его женой в холле их современного дома. Двуствольный дробовик 12-го калибра, в котором отсутствовал один патрон, лежал возле него. Миссис Хемингуэй, четвертая жена писателя, на которой он женился в 1946 году, заявила: „Мистер Хемингуэй случайно убил себя при чистке оружия в 7:30 утра“. Дата похорон пока неизвестна. Они не будут публичными. М-с Хемингуэй дали успокоительное. Коронер Рей Макголдрик сказал сегодня вечером, что завтра, после разговора с м-с Хемингуэй, он решит, проводить ли следствие.

Писатель вышел из клиники Майо в Рочестере, Миннесота, в прошлый понедельник после двух месяцев лечения от гипертонии и того, что представитель клиники назвал „застарелым гепатитом“. Его лечили там же в прошлом году, он был выписан 23 января после 56 дней в клинике. Приблизительно месяц назад врач м-ра Хемингуэя в клинике охарактеризовал его здоровье как „превосходное“. Писателя беспокоил его вес — 200 фунтов. Его рост был шесть футов.