Хемлок, или яды

Он разглагольствовал четыре часа, но стремился вовсе не спасти Ченчи, а блеснуть красноречием, то скрупулезно разбирая эпиграммы Марциала, то углубляясь в утомительные исторические рассуждения, и под конец признал, что, хотя его подзащитные и виновны, он все же надеется добиться у святого отца помилования - для всех, кроме злодея Джакомо. У пьяццы Навона Паскино веселил народ, приговаривая, что из худого мешка хорошая мука не просыплется. Ну а консисторский адвокат Коронати робко заикался о «предположительном отцеубийстве», подвергая сомнению признания подсудимых, однако на большее так и не отважился. Фразерство защиты увязло в собственной трясине.

—Для желудка вашего преосвященства, - сказал испанский кармелит, - необходим эликсир из шести лимонных корок, двух пригоршней дамасского винограда, такого же количества ревеня, пригоршни бузинной сердцевины, пригоршни семян укропа, такого же количества цветков базилика, такого же количества цветков зверобоя, дымянки, репейника...

—И цикуты! - завершил шут его преосвященства.

—

Добавить щепотку стиракса бензойного, в просторечии - стиракса, стаканчик алькермеса, унцию отменного мускатного ореха, Такое же количество корицы...

—И дьявольской травы! - опять перебил шут, скосив глаза и Шлепнув себя по заднице.

Пьетро Альдобрандини жестом велел ему замолчать и, обернувшись к кармелиту, отпустил его, поскольку доложили о визите кардинала Сальвиати.

Тот вошел в алых перчатках, сверкая золотыми цепочками, а шлейф его платья нес паж-мавр. Прелаты обнялись и встали напротив атлантов камина с высеченными на перемычке цветами и фруктовыми гирляндами.

—Речь вдет о простой формальности: приговор уже составлен, а решение вынесено. Его святейшество желает, чтобы Джакомо непременно казнили, но прежде пытали калеными щипцами и протащили через весь город. Остальные, несмотря на все наши ходатайства, будут обезглавлены. Впрочем, имущественный вопрос представляет некоторые трудности: возможна ли конфискация без смертной казни юридически? Как повернуть дело? Говорят, спасаясь от полного разорения, Джакомо Ченчи подписал признание фиктивного долга перед Колонной... Когда еще надеялся выпутаться из беды...

—

Джакомо прислал мне длинное письмо, в котором признается, что дал клеветнические показания, дабы переложить вину на Бернардо. Он горько раскаивается в этой подлости и, изобличая себя во лжи, пытается реабилитировать брата.

Кардинал-непот достал из-за отворота рукава письмо и протянул Сальвиати.

—Это меняет дело, - сказал тот.

—Сейчас это уже ничего не изменит. Пару дней назад я говорил с его святейшеством и, вопреки намерениям, которые вы ему приписываете, вероятно, добился бы помилования Ченчи - по крайней мере, для Бернардо и женщин. Но, как на беду, приключилась злополучная история Санта-Кроче, и теперь папа желает прибегнуть к назидательному примеру, прежде чем отцеубийство войдет у римской знати в моду.

Альдобрандини намекал на князя Паоло Санта-Кроче, который убил свою мать Костанцу, а затем сбежал с сообщником и слугой.

—

Санта-Кроче хотел защитить фамильную честь, верно?.. У Костанцы был любовник, и теперь чернь разделилась на два лагеря! одни осуждают поступок Паоло, другие его превозносят.

—Именно. Его святейшество полагает, что случай наделал слишком много шума и только вынесение приговора Ченчи, которых Санта-Кроче отодвинул в тень, способно восстановить в Риме спокойствие. Лично я сомневаюсь, что святого отца еще можно склонить к милосердию.

—Даже в отношении донны Беатриче?

—Она тоже прислала мне пространную записку и умоляет выслушать «подлинные факты», чтобы затем передать их его святейшеству.

Сальвиати махнул рукой и недоверчиво улыбнулся:

—

Ну так что же?.. Его святейшеству наверняка известно, какого рода эти факты, судьи тоже об этом знают, а защита (согласитесь, просто отвратительная речь!) основывает свои аргументы на кровосмешении или попытке кровосмешения, к которому насильственно принуждали донну Беатриче... В чем же загвоздка?

—Официальное вынесение приговора должно состояться завтра.

«...приговор, вынесенный сегодня утром. Джакомо поведут через весь город, и палач будет пытать его калеными щипцами, затем ему раздробят голову железной палицей, а расчлененное тело выставят на всеобщее обозрение. Остальным отрубят головы, исключая Бернардо, которому смертная казнь заменена каторжными работами. Говорят, Его святейшество возмутился тем, что вышеназванному Бернардо не повесили на шею позорную табличку с упоминанием злодейств каждого осужденного - послабление, допущенное кардиналом Альдобрандини...»

Тут корреспондент урбинского двора сделал паузу и, достав носовой платок, оглушительно высморкался.

Тем временем Беатриче писала тоже. С помощью падре Бельмонте она составляла завещание - нескончаемый список дарственных практически всем римским религиозным братствам, сопровождавшихся просьбами отслужить мессы. Она распределяла суммы наугад, не в силах оценить размер собственного состояния и не Зная масштабов предстоящей конфискации.