Хендерсон – король дождя

И вдруг, несмотря на игру света на поверхности, я разглядел хвостатых головастиков, похожих на гигантские сперматозоиды. Затем показались большущие пучеглазые лягушки с длинными белыми задними лапами. Казалось, что они самые счастливые существа из всего живого вокруг.

– Так вот оно что – лягушки! – протянул я. Айтело вяло кивнул. – Как они попали сюда?

Айтело не мог ответить на этот вопрос. То была тайна, покрытая мраком. Лягушки появились в водоеме около месяца назад и сделались проклятием для племени. Скотина дохла от жажды.

– Побойтесь Бога, ваше высочество! Не слишком ли сильно сказано – проклятие? Вы образованный человек. Лягушка – безобидная тварь, от нее никакого особенного вреда.

– Особенного – нет, – согласился принц.

– Зачем же морить скотину только из-за того, что в водоеме плавает несколько лягушек?

Принц поднял руки:

– Коровы не пьют, если в воде живность.

– Тогда почему же вы не избавитесь от лягушек?

– Живое существо трогать нельзя.

– Какая чепуха! – фыркнул я. – Бросьте, принц. Можно процедить воду, можно отравить лягушек. Есть масса способов избавиться от них.

Айтело прикусил губу, закрыл глаза, сделал глубокий вдох, с шумом выдохнул и покачал головой.

– Ваше высочество, давайте спокойно обсудим сложившуюся ситуацию. Если так будет продолжаться, то в вашем поселке будут сплошные коровьи похороны. Дождя не предвидится. Сезон дождей прошел. Вам нужна вода? Вода есть. – Я понизил голос: – Послушайте, принц, я сам иногда веду себя неразумно, но сейчас речь о том, чтобы выжить. Это главное.

– Да, сэр, но мой народ напуган, никто никогда не видел таких странных животных.

– Я единственный раз слышал, что из-за лягушек разразилась эпидемия. Это было в Египте.

Упоминание страны пустынь и пирамид обострило ощущение, которое я испытывал с самого начала: мы с Ромилеем пришли в очень древние края. Из-за проклятия, насланного на племя арневи, туземцы встретили меня слезами. Обстоятельства сложились чрезвычайные. Теперь вода показалась мне черной. Водоем превратился в озеро тьмы, в котором завелись противные пятнистые твари; они плавали, прыгали, выползали на камни, истошно квакали, мигая выпученными глазами. Только последний дурак, путешествуя по свету, может наткнуться на такое дурацкое явление.

«Ну, погодите, гады, – думал я. – Вы у меня в адовом пламени попрыгаете».

VI

Над резервуаром роилась мошкара. Вода меняла цвет: попеременно становилась то желтой, то зеленой, то красно-коричневой.

– Вы не можете трогать тех тварей, – сказал я Айтело. – Но что, если в деревне появится незнакомец и сделает это за вас? – Я понимал, что не успокоюсь, пока не разберусь с лягушками и не избавлю арневи от беды.

По неписаным законам племени принц не имел права давать разрешение на уничтожение живых существ, но я понял: и он, и все остальные будут рады, если я стану их благодетелем.

Айтело уклонился от ответа. Только тяжело вздохнул, повторяя одно и то же:

– Исключительно трудное время, исключительно трудное.

– Доверьтесь мне, принц.

Арневи питаются в основном молоком, и падеж скота означал для них голод. Они не едят мяса, за исключением тех случаев, когда корова подыхает естественной смертью, но и этот ритуал считается почти людоедством.

Мы пошли к моему жилищу, вернее, к дому Айтело и Мталбы. Мне хотелось привести себя в порядок перед тем, как меня представят королеве. По пути я прочитал принцу небольшую лекцию.

– Вам известно, почему римляне победили иудеев? Потому что те не могли сражаться в субботу. Похожая ситуация и у вас. Что вы предпочитаете – сохранить жизнь себе и коровам или же сохранить верность отжившему обычаю? Лично я выбрал бы жизнь – хотя бы для того, чтобы ввести в обиход новые обычаи. Зачем гибнуть из-за каких-то земноводных?

Принц внимательно выслушал меня.

– Гм… интересно. Чрезвычайно интересно.

Мы подошли к дому, который отвели для нас с Ромилеем. Слепленный из глины, с конусообразной крышей, он стоял на площадке у дворца.

Мы трое вошли. Внутри было светло, прохладно и пусто. Я и Айтело присели на низкие скамьи перевести дух, а Ромилей принялся разбирать наши нехитрые пожитки.

Закопченные шесты, уложенные на расстоянии метра друг от друга, с настилом из тростника и пальмовых листьев, похожих на китовый ус, образовывали потолок. Настал самый жаркий час дня, воздух совершенно застыл, и потому запах растительности, доносившийся сверху, был особенно приятен. Я едва не валился с ног от усталости и не мог отделаться от мыслей о водоеме и лягушках. Не было сил даже выпить, хотя я запасся полудюжиной фляг с виски.

Айтело прервал молчание. «Из вежливости», – подумал я, но через пару минут понял, что ошибся.

– Я учился в Малинди. Замечательный город, на редкость замечательный.