Хендлер, или Белоснежка по-русски

Они замолчали. Кирилл хотел было что-то сказать, но передумал: всё очевиднее слова казались здесь пустым и ненужным звуком. Растворялись в тумане, ползущем с озера, городские проблемы. Отступала суета, освобождая в душе место тому чувству, ради которого жили местные робинзоны и за ощущением которого сюда приезжали из крупных городов рыбаки.

— Однажды мы решили съездить на Кавказ. Мне было, наверное, лет четырнадцать…

Он вспомнил одну из самых важных историй в своей жизни, и впервые спустя годы захотелось поделиться ею с кем-то ещё. Однажды она была рассказана родителям, брату и Игорю, другу детства, но каждый раз казалось, что восторг Кирилла понимают до конца.

Озеро с необычным именем Кеземнойам находилось высоко в горах на границе Дагестана и Чечни. Предприимчивые бизнесмены-туроператоры построили домики на небольшой площадке в горах, один из них в то лето на два дня сняли Карамзины.

Вечером, по приезду, отец учил Артура жарить шашлык, а Кирилла Маргарита Павловна попросила составить компанию для прогулки. Вдвоём они пошли по дороге, уходящей вглубь туристического комплекса.

Медленно опускалось солнце, окрашивая кромку гор на востоке в прощальный розовый оттенок и добавляя озёрной чаше внизу похожий перламутровый блеск. У края дороги, возле одного из коттеджей, пятеро мужчин то ли китайцев, то ли японцев, то ли корейцев молча стояли лицом к озёрной чаше в окаймлении гор и сосредоточенно смотрели на пейзаж, будто молились или медитировали. Карамзины прошли мимо, а когда возвращались, японцев (так сказала Маргарита Павловна) возле дороги уже не было, но из коттеджа неподалёку слышалась их негромкая речь.

Следующим утром Кир проснулся раньше обычного: он всегда мало спал в гостях. Родители в соседней комнате зевали, переговариваясь о планах на день, Артур сопел сном честного путешественника, которому везде удобно. И, не зная, чем себя занять от скуки, Кир вышел из домика. Вдалеке, у крайнего коттеджа, снова стояли лицом к восходящему солнцу японцы. В эту минуту утреннего безмолвия их силуэты на фоне светлеющих гор казались ещё более чудаковатыми, чем вчера.

— Я решил, что у этих японцев происходит что-то интересное и отправился к ним. Один из самураев заметил меня, поприветствовал поклоном головы и снова уткнулся взглядом в горы напротив. Я не понимал, что они делают, и вообще, они выглядели очень забавно: сосредоточенные и с выражением на лицах, как дети в ожидании деда Мороза. А когда солнце отбросило розовый луч, и он ясно выделился на зелёно-голубом фоне (знаешь, как на рисунках), вдруг японцы загалдели на своём так, как будто случилось что-то сверхъестественное…

Он тогда ещё не знал ни слова по-японски, зато обучение в частной школе с уклоном в изучение английского языка дало свои плоды. Не страдающий стеснительностью, Кирилл сначала привлёк внимание японцев, поздоровавшись с ними, а затем, когда они вежливо откликнулись, спросил, что они делают и куда смотрят. Ему охотно объяснили: японцы наслаждались прекрасным видом восходящего солнца. В Японии нет таких гор, единственная высокая Фудзи священна поэтому.

— Они приехали полюбоваться видом и делали там именно это, а не жарили шашлыки, пили, гуляли. Понимаешь? — Кирилл полуобернулся, чтобы заглянуть в Настино лицо, улавливает ли она нить его повествования, девушка кивнула. — Я никогда потом не встречал ни одного народа, который так же ценил бы вещи, которые мы считаем само собой разумеющимися. Китайцы похожи на японцев, но менее чувствительны, на мой взгляд… Тогда для меня это наблюдение стало откровением. Я увлёкся Японией, через четыре года выпросил себе поездку в Токио, видел японские сады с глициниями, взобрался на Фудзи — и понял тех туристов окончательно. Потом, конечно, японский рок, через него увлечение музыкой… Чуть из универа не отчислили, отец замазал ситуацию… Но сколько лет прошло, а я иногда вспоминаю тех пятерых мужиков-японцев. Их короткая фраза сделала меня другим быстрее, чем годы воспитания родителями, учителями и в вузе. А ведь они были всего лишь банальными офисными работниками, даже не художниками. Васька меня хорошо понимает, мы на почве интереса к Японии, нашли с ним общий язык… Это который сводный брат Ольги.

— Я поняла, — кивнула Настя, в груди неё комом встал воздух, мешая глубоко дышать. Новое откровение Кирилла, внезапно выплеснувшееся благодаря незатейливому пейзажу, умилило и снова напомнило о страхе. Как же Настя боялась потерять его, своего принца!

Карамзин развернулся, ибо несправедливо после длинного рассказа было услышать короткий ответ. Так и есть — опять на лице девушки смешивались тревога и смущение:

— Эй, что случилось? — он приподнял её лицо за подбородок, задрожавший от прикосновения. — На-асть?