Херувим (Том 1)

За соседним столом о чем-то тихо беседовали и в их сторону уже не: смотрели. Подошел официант, и Стас спохватился, что не положил вместе с карточкой чаевые, полез в бумажник, но там оказалось несколько совсем мелких купюр.

- У тебя нет рублей пятисот? - небрежно спросил он Эвелину.

- Да, конечно, - она открыла сумочку. Официант наклонился к уху Стаса и виновато произнес:

- Извините, пожалуйста, ваша карточка заблокирована.

- Что? - не понял Стас.

Официант показал ему чек, Стас поднес его к глазам, долго не мог прочитать мелкий английский текст, наконец понял, вытащил из бумажника другую кредитку. Официант взял ее и удалился.

- Бред,- пожал плечами/, Стас,-у меня там куча денег.

- Не напрягайся, - улыбнулась Эвелина, - завтра позвонишь в банк и все выяснишь.

Официант вернулся, молча протянул карточку и еще один чек. Там был такой же текст.

- Может, вы расплатитесь наличными? - сухо предложил он.

- Да нет, ну это маразм какой-то! - нервно рассмеялся Стас. - У вас что-то случилось с аппаратом.

- Вот, попробуйте мою карточку, - Эвелина шлепнула на стол синюю "Визу".

- Попробовать или снять сумму по счету? - уточнил официант.

- O, Господи, -к презрительно прохрипела Эвелина. - Конечно, снимайте сумму. Мы же Be собираемся у вас сидеть до завтра.

С ее кредиткой было все нормально. У Стаса неприятно защекотало в желудке. В огромном зеркале в гардеробе он увидел свою бледно-зеленую физиономию. Страх вернулся.

- Не бери в голову, - Эвелина нежно погладила его по щеке, - такое бывает иногда. Ошибка в компьютере, мало ли...

- Это карточки двух разных банков, не могут ошибиться сразу два компьютера.

- Значит, ты исчерпал месячный лимит.

- Нет у меня никакого лимита, куча денег на обеих карточках, все должно быть нормально! - рявкнул Стас так, словно Эвелина была во всем виновата.

Они вышли под моросящий дождь. Стас взял Эвелину под руку и повел ее к черному "Мерседесу". Стоянка у отеля была забита, и шоферу Гоше пришлось встать довольно далеко, за квартал от ресторана. Эвелина на своих тонких каблучках неловко обходила лужи, один рве чуть не упала, споткнувшись о бордюр тротуара.

- Черт, а я, кажется, пьяная слегка, - весело сообщила она, - слушай, что за белую дрянь мы с тобой пили?

- Забыл. Что-то французское.

Гоша спал на своем водительском месте, откинувшись на подголовник. Окно было наполовину опущено, Стас легонько стукнул по стеклу костяшками пальцев.

- Эй, служивый, подъем! -пьяно пропела Эвелина.

Гоша не шевельнулся. Огни проехавшей машины высветили его запрокинутый профиль. Стас заметил, что рот у него открыт. Когда загорелся красный, остановились на перекрестке машины, и стало тихо, Стас явственно расслышал, что из салона "Мерседеса" раздается тихий унылый щебет,

- У него мобильник заливается, - шепотом сообщил он Эвелине, - это же надо так крепко вырубиться! - Он дернул ручку, но двери оказались заблокированы, Гоша, проснись наконец! - крикнул он, приблизив лицо к открытому окну.

Эвелина отстранила его, сунула в окно руку и щелкнула зажигалкой перед лицом шофера. В дрожащем свете они оба увидели тусклые приоткрытые глаза и аккуратную черную дыру посередине лба. Эвелина выдернула руку из салона и громко, хрипло закричала. Стасу показалось, что его парализовало и он лишился дара речи. Хотел подхватить покачнувшуюся Эвели ну, но не мог шевельнуться. Хотел что-то сказать или крикнуть, но вместо голоса была тишина.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Петр Аркадьевич Мамонов сидел не за столом, как обычно, а в широком кожаном кресле, вальяжно раскинувшись, и, что самое удивительное, курил сигару. Юля застыла на пороге кабинета.

- Да, я курю сигару, - он счастливо улыбнулся, выпустил густой клуб дыма, - нечего на меня так смотреть. Сигара не такая вредная вещь, как сигареты. Главное не затягиваться.

Петр Аркадьевич Мамонов был яростным противником курения, измучил всех нудными лекциями и запретами, обожал рассказывать, как в бытность свою студентом медицинского института оставался единственным мальчиком на курсе, который сохранил в этом смысле невинность и ни разу не сделал ни затяжки, даже на пьянках в общаге и после занятий в анатомке.

- Ну и как? - спросила Юля, усаживаясь в кресло напротив. - Вкусно?

- Ничего, - Мамонов раскрошил свою сигару в пепельнице, - голова немного кружится и тошнит, а так ничего. Терпимо. Нервы успокаивает. Я, видите ли, очень нервничаю сегодня Юлия Николаевна. По вашей милости, - он сделал долгую выразительную паузу. Юля тоже молчала, и, не дождавшись от нее ни слова, он продолжил: - Нет, я, понимаю, тот мужчина с волосами-антеннами, он, конечно, сумасшедший.

- Есть немного, - улыбнулась Юля.

- Вы вели себя абсолютно правильно. Но что касается Протопоповой, то с ней еще вполне можно было бы поработать, небольшую подтяжечку сделать, например.

- Ой, Петр Аркадьевич, - Юля покачала головой, - вы ведь сами отлично знаете, что нельзя.

- Нельзя терять сразу трех пациентов в день! - Мамонов неприятно повысил голос. - Объясните мне, почему вы отказали Васильковым?

- Что, неужели все-таки нажаловались?