Хигналир (СИ)

— Не знаю, — почесал репу я, на что Снолли нервно усмехнулась. — Ну-у, как в Хигналир вернулся — сам не свой. Раньше хотел разобраться во всей этой божественной кутерьме, но в дома стало приходить осознание, что мне такое не под силу. Хотел разобраться в проклятии, но понял, что по сравнению с тобой у меня вообще ни намека на понимание того, что с нами происходит. Ещё мечтал стать великим магом... давно это было, да и у шаманов расхотелось, с ними у меня переоценка ценностей произошла, так что конкретно в этом случае Хигналир не при чём, хах, — озвучивал я что под мысль попадёт, поскольку не знал, что сказать, и силом из себя что-нибудь, чтобы неудобную ситуацию не создавать. К сожалению, толковых ответов на эти вопросы у меня нет.

— Я тебе вот что скажу: теперь с таким взглядом у тебя все шансы реализовать перечисленное. Но только не с таким подходом. Из-за проклятия ты стал думать больше, чем действовать. Однако ты должен увидеть, что в этом больше плюса, чем минуса, и двигаться дальше, в том же направлении: теперь старайся меньше думать, больше свидетельствовать, наблюдать, осознавать. И всё потихоньку начнёт саморасставляться по местам, тогда естественным образом возрастет решительность, потому что станет яснее, что делать, и даже мыслительные излишки не воспрепятствуют твоим начинаниям.

Звучит так, будто она не прямым текстом снова призывает меня погрузиться в проклятие. Мне даже помышлять о проклятии некомфортно. Потому и не буду.

— А я тебе вот что отвечу: в глубине души я не хочу убивать Споквейга, — признался я. — Мне кажется, это неправильно. Но, должен сказать, за наш вчерашний мегапоебос я ярко чётко осознал, что чего именно хочу: доказать тебе, что есть прикольная, светлая жизнь за пределами твоей чернухи, в которой ты вся измазалась, и не по своей вине. Да, и я повидал тьмы за свои странствия. За время моего недолгого пребывания в Хигналире я и сам чуть не погряз в уныние, но мои воспоминания о былом, в отличие от тебя, незапятнаны. Но, клянусь, если станет очевидно, что Споквейг — действительно преграда на пути к жизни, про которую ты однажды скажешь: “Во-о, вот это — класс!” — то давай, замочим его, вместе. Вот в таком случае мне не о чём будет жалеть.

Снолли выдохнула напряжение и ободрительно хлопнула меня по плечу. На этот раз я почувствовал, что на самом деле этим жестом она всегда пыталась приободрить саму себя. Я официально предложил:

— Ладно, давай так: три-четыре дня живем при Споквейге, дадим ситуации шанс. И потом уже твёрдо решим, что делаем.

— Договорились, — на удивление легко согласилась Снолли. Означает ли это, что не все её естество неукословно жаждет гибели Споквейга, или же причина в другом?

После не большой паузы в ночной тишине, которая и не тишина вовсе, а ор, остервенелый ор сверчков, Снолли заговорила уже расслабленнее:

— Не, ну по крайней мере сегодняшний день закончился довольно-таки неплохо. Ну лишились возможности заиметь связи с большим человечком, чтобы выведать у него, как чёрный хлебник нашёл тебя, и десяти тысяч серебряных лишились, но это же все при условии, что сдюжили бы с мастером Нишиокой. Когда я в убежище готовила технику к предстоящему рейду, во время медитации мне пришла идея: а не ценнее ли будет провести демонстрацию не на Нишиоке, а на мудоебеньских пердоплюях? Я отважилась на акт рукопожатия с грязной потной рукой мистера Хрунью в первую очередь не из-за предложенных услуг и серебра, а чтобы впечатлить тебя техникой, над которой я так кропотела последний год, что, кстати, плодотворно скажется на нашей командной работе. В битве со Споквейгом. Я же видела, тебе так хотелось узнать побольше о моей технике, но, сейчас ты и сам согласишься, словами увиденное во всей красе не опишешь. Это тебе не за Бога мусолить, ха-ха. И, в результате, мы выяснили, что твоя магия способна прорваться через высвобожденную мной духовную энергию, значит я и ты можем сражаться плечом к плечу на полном потенциале. Твой хаотический стиль поразителен. Я же говорила, что ты крут! Ты уже — отличный маг. Просто немножко заторможенный. Будто мозг обмороженный, — ехидно улыбнулась она. — Блаженный чуть. Ах эта чудесная, патологическая блажь гипоталамуса...

====== VI ======

«— Как ты ходишь со сломанной картой?

— Никак. Но карта не сломана. Она согнута пополам.

Машинист снял с плеча колоду карт и достал двойку пик. Руки его были на панели, но взгляд мой был невольно прикован к его до ужаса шерстяным носкам.

— Дело вовсе не в том, что мы видим, а в том, что чувствуем. Так, шаг за шагом, мы идём бросить вызов на нашей судьбе, и только Всевышний знает, какая карта нам досталась отчасти.

Он выпрямил погнутую карту и, поигрывая венами на желобке, засунул её себе в колоду для изношенных карт.

Деревья мелькали из окна в окно, то и дело источая аромат безмятежной присяги. Машинист повернул поезд напрямо, и мы выехали на рельсы.