Хигналир (СИ)

— Но если твой взгляд зиждется только на уверенности в своём существовании, то как быть твоим единомышленникам? Они же не могут быть так же, как и ты, уверены в твоём существовании? Как тогда достичь взаимопонимания?

— На такие вопросы отвечает книга Чтобырь. Её создатель, Граф Краеугольный, построил прочнейшую философию, на которую могут “опереться” другие разумы, чья стабильность подтверждается на практике. Я ещё далека от полного понимания его мыслей, но суть вроде начинаю улавливать.

— Любая религия предоставляет опору для неуверенных человеческих умов.

— Но на проверку, только учение автора Чтобыря полностью состыкуется с бытием в рамках гиперсознательной жизни.

— Прежде чем задать вопрос: “Нужен ли тебе Бог” сначала спроси: “А нужен ли ты Ему?”

— Граф Краеугольный — это человек, а не Бог. Сверхчеловек. И ему нужны последователи. Не для трансфера жизненных сил и материальных благ, а для совместного достижения сверхцели.

— Какой сверхцели?

— Независимость человеческого разума перед божественными и природными силами. Контроль собственных судеб. Защита душ от злых умыслов всяких Богов, духов и тупых людей. Точнее, стремление ко всему этому, по возможности. Именно по возможности. А ещё осмысленная жизнь через обретение истинных, внутренних ценностей, мечт и плодотворного продвижения по пути к ним. Все это можно свести как “адаптация к бытию, с учетом почти полной неизведанности для тебя и каждого”.

— И в чём тогда заключается служение, в смысле, следование его пути?

— Ну... сложно объяснить. Я не знаю, что я должна ответить. Целая книга посвящена этому, и я пока не совсем все понимаю, точнее почти ничего. Но в Чтобыре написано, что лучше полностью осознать один абзац, чем частично понять всю книгу. Если бы это ещё не было так сложно.

— Ты изменилась за то время, что я тебя не видел. Ты стала такой неуверенной, но при этом решительной. Такой парадоксальной. Такая же, как в детстве, но к этому в твоей личности ещё что-то добавилось... — я наглухо потерял мысль, запнулся и обосрался как умный собеседник.

— С годами я только нахожу себя, пока другие теряют, —вздохнула Снолли.

— Кажется, я никогда не найду себя. Сегодня напиваюсь с Джейсом, а завтра нюхаю порошок с Сатаной. Ну, образно.

— Но ведь в какой-то день ты, будучи сам у себя на уме, покуриваешь чудоцвет в одиночестве. В своё удовольствие.

— Хм...

— Интересно, а что будет, если поджечь крест? — спросил один ребёнок у другого.

— А ну идите картошку чистить, вам что, заняться нечем?! — закричала на них мать кухарка.

Это была явно языческая деревня.

Мы прибыли в Миевку к шести вечера. За час пути лошадь успела скончаться от сердечного приступа. Но оно и к лучшему, потому что пешком мы стали двигаться только быстрее.

Ко мне пристала какая-то девочка:

— А можно у вас спросить? Если человеку, который, скажем, не слишком любит рыбу, есть её каждый день, как быстро она ему надоест? А если каждый час? Когда быстрее надоест, если каждый день или каждый час? И в каком случае больше съешь рыбы, прежде чем надоест?

А последний вопрос и впрямь хорош.

— Я её знаю, её зовут Леска. Она живёт в семье рыбаков, где рыбачат и дед, и бабка, и отец, и мать, и три старших брата, и соседи их тоже со своими семьями рыбачат. Говорят, она уже два раза чуть не задохнулась из-за набившихся в горло костей, — поведала Снолли.

— Не может быть, — удивился я.

— Она мне рассказывала, что её родители едят рыбу с костями, просто пережевывая их.

— Ого. Я уж думал, меня ничего не удивит.

В деревне я ощущал странно знакомую атмосферу, должно быть, деревня находится в сфере влияния языческих Богов.

— Ты на котенка наступила, блядь, слепая кобыла! — орал какой-то дед на бабку.

Милая сердцу атмосфера.

Мы шли по тропинке меж деревенских домиков. Вокруг были коровы, куры, козы, бабки, пьяницы — типичные обыватели здешних мест. Вдруг я увидел особенно радостного деда.

— Снолли, Снолли! Смотри, какой весёлый дед сидит! Рот до ушей. Пошли к нему, спросим, как дела.

— Это из-за перенесённого стресса... Его я тоже знаю, это произошло два года назад: за обедом дед рассказывал сыну анекдот и сын умер, из-за того что компотом подавился со смеху. Улыбка навсегда застыла на лице дедушки, после ужаса увиденного...

— Что за жестокий и причудливый мир...

— А вот и дом моей бабушки.

Мы подошли к забавному дому. Похоже, его стены были немного разной высоты, да и сам он стоял как будто спиной к улице, в отличии от других, окружавших его домов. Мы обошли его и попали во внутренний дворик. Снолли постучала в дверь. Дверь открыл дед. Прямо с порога он начал рассказ, активно жестикулируя, с дедовскими интонациями: