Хикикомори

Когда мы спустимся с горы в день празднования, нас будут, не стихая, приветствовать ликующие крики. Храбрый Убивашка примет все, как данность, без малейшей тени зависти. А до тех пор мы наслаждаемся каждой секундой, что проводим на крыше нашего дома. Ведь когда Миру ◯ исполнится год, я стану им больше не нужен. Проект будет уже достаточно стабилен, чтобы существовать дальше, и для меня настанет время уйти. Я крепко обнимаю ее, прижавшись сзади, накрываю ее груди ладонями, притягиваю еще ближе к себе, целую в шею и чувствую, как заряжаются статикой волоски, как они начинают щекотать, а затем и колоть мою кожу. Я полностью убежден, что мы существуем, что по нашим нервам пробегают ледяные импульсы. Ким крепко обхватывает мой член, все сильнее прижимает его к своим ягодицам, пока наконец не приподнимает ногу, и он не проскальзывает ей между ног. Мое тело окатывает тепло, у нее из груди вырывается глубокий вздох, она поворачивается ко мне лицом, меня обдает ее запахом, я продолжаю покрывать поцелуями ее шею, и мы, соединившись, движемся вперед и назад. Давившая на меня тяжесть переходит в ее лоно овладевающими толчками, я прихватываю зубами мочку ее уха, мое дыхание, в тысячу раз усиленное ее барабанной перепонкой, через ушную раковину проникает ей в самое нутро, и она седлает меня, опираясь обеими руками мне на грудь, поводит бедрами, над ее головой, словно короткие замыкания, вспыхивают звезды, предвещая священный миг. Глаза Ким сияют, напряжение скапливается, все туже завязываясь в узел, от нее исходит сосредоточенность, вбирающая в себя всю гнетущую тяжесть – и вдруг рассеивающая ее, словно пыль. И гаснет свет.

Темнота. Наш основной источник энергии – электричество. Серверы, несущие на себе существование всего Мира ◯, затихают; солярные лампы, ультрафиолет, микроволновка, чайник – все отключается. В воздухе лишь остатки тухлого запаха воска, земли и бобов. Наш основной источник энергии – электричество. Температура падает. Меня охватывает дрожь, с которой я не в силах совладать. На ощупь пробираюсь к компьютеру, ударяюсь обо что-то головой. Не могу нигде обнаружить огоньков системника, мерцающих, сколько я вообще себя помню. Я осторожно прокрадываюсь к выключателю, наступая босыми ногами в оставленную игуаной противную слизь. Щелкаю, и щелкаю, и щелкаю. Сотни раз подряд. Наш основной источник энергии – электричество. Ни свет, ни солярий, ни ультрафиолет, ни Мир ◯ – ничего не включается. Я принимаюсь колотить в дверь. Кричу: «Включите обратно электричество!»

Я совершенно выдохся. На этот раз мне не до сентиментальностей.

– ВКЛЮЧИТЕ МНЕ ЭТО ГРЕБАНОЕ ЭЛЕКТРИЧЕСТВО!

Внезапно моя голова становится слишком тяжела, чтобы я мог крикнуть в третий, в четвертый, в пятый, в шестой, в седьмой раз.

Ответа нет.

17

Запах корицы. Рождественская елка достает почти до потолка. На ней золоченые фигурки, звезды и где-то дюжина свечей. Карола и Анна-Мари поочередно зажигают их, Оскар, который выглядит более подтянуто с тех пор, как похудел на пару килограммов, особенно в области живота, выносит в гостиную большие коробки с подарками и раскладывает их на расстеленном под елью красном ковре. Потрескивает огонь в камине, вдалеке звонит колокол, напоминая о наступлении праздника, из-под иглы проигрывателя в колонки льется приятный женский голос, напевающий легкую мелодию. Квартиру заполняет запах жарко́го, смешивающийся с нотками орехов и красного вина.

– Будем в этом году петь? – Карола взбирается на табуретку, чтобы добраться до самой верхней свечи.

– Это вовсе не обязательно, – протягивает ей коробок спичек Анна-Мари.

Мать встает на цыпочки, дотягивается огоньком до свечи, торчащей на макушке елки, спускается и, уперев руки в бока, критически оглядывает дерево.

– Да, выглядит вполне достойно.

– Если бы мы хотели продолжать покорять сердца нашим семейным творчеством, то репетировали бы чаще, – подает голос Оскар.

– Тогда доставай пластинку, – щиплет его бок супруга.

Забравшись под проигрыватель, он начинает копаться в металлическом ящике, снимает пластинку с песнями и на ее место кладет «Волшебника страны Оз».

– Четвертая, верно?

Мать и дочь кивают, не отрывая взгляда от мерно подрагивающих огоньков.

Игла опускается на дорожку с громким щелчком. Оскар пристраивается между женщинами и приобнимает их за бедра, вслушиваясь в музыку – звучат первые такты «Somewhere Over The Rainbow», поет Джуди Гарленд.