Хикиваки (СИ)

Бэкхён на минуту задумался, потом растянул губы в понимающей улыбке.

― О, вот даже как. Попытаешься с ним позаниматься дополнительно?

― Полагаешь, у меня есть выбор? Слушай, ты помнишь двадцатое марта три года назад?

― М-м… Старт проекта, отбор кандидатов? Вроде бы в этот день оглашали имена тех, кто прошёл. А что?

― А его ты помнишь? ― Я кивнул в сторону увлечённо лепящего какую-то отсебятину Ханя.

― Знаешь… не уверен, но, кажется, он был среди кандидатов. А что?

― Ничего.

Теперь уже и впрямь ничего. Быть может, Хань когда-то и участвовал в отборе вместе со мной. Быть может, он был хорош. Но выбрали тогда меня, а его я не запомнил. Я тогда вообще никого не запомнил.

― Ладно, надеюсь, что баранье упрямство ― вещь не заразная. Оставляю новичка тебе на растерзание, а у меня ещё шоу сегодня. Разве что… ― Бэкхён вдруг прищурился, оглянулся на Ханя, посмотрел на меня и негромко спросил: ― Можно мне чуточку ускорить развитие событий?

― Какое ещё развитие?

― Так можно или нет?

― И что ты…

Бэкхён подошёл ко мне вплотную, сияя ослепительной улыбкой на пол-лица, деловито ухватился руками за мою шею, заставил наклонить голову и впился в губы жгучим поцелуем. Это было настолько неожиданным, что я даже машинально обнял его за пояс, хорошо ещё, что на поцелуй не ответил. Бэкхён провёл кончиком пальца по моей щеке, снова улыбнулся с довольным видом и направился к двери.

Я пока ещё не мог воспринимать действительность в режиме реального времени, Хань, как видно, тоже, потому что он больше не танцевал, а провожал Бэкхёна одновременно ошарашенным и возмущённым взглядом.

Мелкий поганец притормозил у порога, обернулся, помахал мне и сообщил внезапное:

― Не забудь, что сегодня мы ужинаем вместе. Я приготовлю тебе чудные креветки, пальчики оближешь. Хм… ― Бэкхён выразительно задумался на секунду, прикусив слегка палец в стиле “я блондинка ― вечно кругом голова”, и добил всех: ― Может быть, не только пальчики. Пока-пока!

И этот засранец плотно прикрыл дверь за собой.

Не знаю, что там себе думал Хань, но вот у меня в голове остался один лишь вакуум. И понадобилось потратить минут семь на всякую ерунду, чтобы оклематься и перейти к тренировке. Хань, как заведённый, прогонял один и тот же отрывок, допуская всё те же ошибки. Нейтральным голосом я ронял друг за другом указания:

― Поворот. В другую сторону. Не всем корпусом сразу. Левая нога. Плечами не болтай. Слишком статично, подчеркни движение. Левая нога. Ещё раз поворот. Неправильная работа мышц на руках. Заново. Ещё раз. Ещё. Заново. Левая нога.

Если Хань ошибался из-за меня, то в этом он был виноват сам. Что бы ни случилось, на сцене реальность не должна влиять на исполнителей. И мне хотелось поскорее закончить со всей этой вознёй не меньше, чем ему. Из-за него я не мог танцевать сейчас сам, мне приходилось смотреть, отмечать ошибки и указывать на них. А он злился, злился всё больше и больше, пока, наконец, не сорвался.

― Ты это специально, да? ― Хань смотрел на меня, чуть наклонив голову. Словно бык перед атакой. Выглядело забавно, и меня потянуло на улыбку. Просто так, без задней мысли. Разумеется, Хань немедленно записал улыбку на свой счёт. ― Считаешь, это смешно?

― Что именно?

― Всё это. Тебе так нравится цепляться ко мне из-за ерунды? Задетая гордость жить спокойно не даёт?

― Ты думаешь, что задел меня чем-то?

― Думаю, представь себе.

― Тогда спустись с небес на землю. Пора жить в реальности, а не в фантазиях. Я не цепляюсь к тебе ― ты сам делаешь ошибки. Мне казалось, ты успел узнать меня куда лучше, достаточно, чтобы понимать ― я никогда не стану цепляться просто так ко всему, что связано с танцами. Я слишком сильно люблю танцы, чтобы заниматься чем-то подобным. Поэтому соберись и сделай всё идеально. И тогда ты сможешь уйти отсюда. Или ты добьёшься, что тебя уйдут.

― Это угроза?

― Отнюдь. Это правда, нравится это тебе или нет.

― Не делай вид, будто знаешь всё на свете! ― Хань порывисто подошёл и толкнул меня в плечо с едва сдерживаемой злостью. ― Ты ведь даже не вспомнил, так?

― Двадцатое марта?

― Именно! Не вспомнил?

― Проект, отбор… Я помню. Но не знаю, какое всё это имеет отношение к тебе. Я вообще помню только имена судей и свои выступления.

― Освежу твою память. ― Хань закусил губу, смерил меня оценивающим взглядом и слабо улыбнулся. ― В тот день назвали три имени из оставшихся шести.

― Я же сказал ― я никого не помню, мне не до этого было.

― Крис, Бэкхён и ты. Назвали ваши имена. Конечно, зачем тебе помнить те три имени, которые так и не озвучили. То есть, озвучили. И попросили попробовать как-нибудь ещё. Ты прошёл мимо меня, как мимо пустого места. Задел плечом, но не подумал извиниться. Ты даже Минсока не вспомнил, а ведь он был там тоже.

Я обречённо вздохнул.