Хикиваки (СИ)

― Перестань. ― Хань не послушался, поэтому я тихо попросил после очередного поцелуя: ― Пожалуйста.

― Не могу.

― Можешь. Хватит играть со мной. Я ведь уже сказал ― ты победил. Тебе больше не нужно притворяться и добиваться моего признания. Да и всё равно это не для меня. Я не могу жить, подчиняясь капризам. Не могу быть таким, как ты. Не могу быть так близок с человеком, которому от меня нужно, в сущности, немногое. Я…

― Ты хочешь всё или не хочешь ничего, ― продолжил за меня Хань. ― Я это знаю.

― Тогда зачем тратишь на меня своё время? ― Я невольно запрокинул голову, когда он провёл губами по моей шее.

― Наверное… наверное, затем… ― он тронул поцелуем кожу над ключицей, ― затем, что я хочу тратить своё время на тебя.

Вот так, да? Ладно.

Я дёрнул его на себя, свалил на кресло, повернулся и прижал покрепче. Хань спокойно смотрел на меня снизу вверх. Уголки его рта едва заметно подрагивали, словно он старательно пытался спрятать улыбку.

― Почему? Ведь со мной “так легко, что подробности просто скучны и неинтересны”, ведь так?

― Не о том думаешь, ― фыркнул Хань. ― С тобой действительно было легко. Я подумать не мог, что ты позволишь мне прикасаться к себе. Предполагал, что потрачу уйму времени на сближение и соблазнение. Получилось всё совсем не так. Получилось наоборот. И именно поэтому с тобой было очень легко. Это во-первых. А во-вторых… Неужели ты в самом деле думаешь, что я захочу кому-то рассказывать о нас? И о том, что между нами было? Разве это не принадлежит только нам двоим?

― И только поэтому ты учился у мастера Чуна?

― Пожалуй. Но я хорошо учился, уж ты-то это знаешь.

― Может быть. Только я так и не понял: ты добился того, чего хотел, или нет? Или всё это…

Хань помотал головой, обхватил меня руками за шею и заставил свалиться на него.

― Я хотел попасть на сцену задолго до встречи с тобой. И ты не помнишь, как из нас двоих выбрали тебя, а меня отвергли. И ты ещё относился ко мне так, словно не подозревал о моём существовании. Даже если ты в самом деле не подозревал, я не мог этого знать. Ну а вид у тебя всегда надменный, так что… Я тебя ненавидел.

― Мне не особенно хочется слушать всё это, ― пробормотал я, уткнувшись носом в мягкие завитки его светлых волос.

― Придётся, так что не рыпайся, ― отрезал Хань и продолжил: ― Я следил за тобой, смотрел все шоу, передачи, интервью, старался попадать на все концерты.

― Твоя ненависть, должно быть, влетела тебе в копеечку.

― Не язви. Так вот, я следил за тобой, писал сообщения…

― Почему S, кстати?

― Потому что Сасым. Или Сунрок, ― хихикнул Хань.

― Олень… ― дошло до меня. Точно, по-корейски “олень” начинался на “с”.

― Именно. Так вот, я следил и писал сообщения, и видел тебя на сцене. Наверное, тогда я и смирился с выбором судей, потому что смог разглядеть, что ты собой представляешь. С одной стороны, я понимал это, с другой ― не мог забыть твоего отношения. И вот как-то всё это переплелось и вылилось в те самые последствия. Я хотел, чтобы ты увидел меня, признал и оценил.

― Получилось.

― Нет. ― Хань помотал головой и запустил пальцы в мои волосы. ― Ты увидел меня, признал и оценил, но я ничего не испытал… Нет удовлетворения, понимаешь?

― Не очень. ― Лежать, прижимаясь к Ханю, было невыносимо. И так жарко, а его тело обжигало даже сквозь одежду ― жарче вдвойне.

― Ну вроде бы я получил то, чего хотел, но удовольствия никакого. ― Он помолчал. ― Потому что не получил тебя.

― Что?

― Ничего. Я просто тут подумал о твоих словах, что тебе нужна определённость… и… неважно. Победив, я умудрился проиграть, ― вот на что это похоже.

― По-моему, тебе просто дурно от жары. Водички?

― Иди ты к чёрту! ― сердито выдохнул мне на ухо Хань и жадно поцеловал, заставив забыть о бутылке с водой. Мы едва не свалились с кресла ― было жутко неудобно. Да ещё и рисковать не хотелось ― вдруг кому-то приспичит заглянуть в салон автобуса, поэтому сбрасывать одежду мы не стали.

― Горячий… ― прошептал в перерывах между поцелуями Хань, запустивший руки мне под футболку. Я молча и сосредоточенно стягивал с него шорты вместе с бельём, до колен ― вполне сойдёт. Оставалось надеяться, что разложенное кресло в состоянии выдержать разнообразные перегрузки ― даже такие.

Пока я тонул в объятиях Ханя и прижимал его к себе, рассеянно думал, что не стоит строить воздушные замки заранее. В том, что и как сложится дальше, виноваты всё равно будем мы оба. Пока что у нас есть одна сцена на двоих ― хотя бы до Пекина, и мы есть друг у друга, причём Хань, кажется, не собирался больше ускользать, а ведь я хотел именно этого.

― Надеюсь, теперь тебе не нужно ходить в салон ради массажа?

― Хм… я ненавижу массаж, так что я никогда туда не ходил ради этого.

― Почему же… ― Хань тихо застонал, крепче обхватив меня сразу и руками, и ногами, и продолжил: ― из-за чего же ты ходил туда?

― Не обольщайся… Из-за шоколадного коктейля Чанёля.

― Ты неисправим.

― Я знаю.

― Мог бы сказать, что приходил из-за меня.

― Сначала всё-таки был коктейль, ты случился немного позднее.