Хикиваки (СИ)

― Вот именно! Это ж ещё хуже, чем если бы он остался один! ― Бэкхён и чувство такта? Это из области фантастики.

========== - 10 - ==========

- 10 -

Хань сидел рядом и держал в руках стакан с шоколадным коктейлем. Поскольку он так и не притронулся к напитку, я понял, что это для меня. Надо же… Впрочем, мне пока не дали возможности отвлечься и получить коктейль.

Хань наблюдал за вознёй вокруг меня и смотрел, как на моё лицо ложатся краски ― слой за слоем.

― На подбородок оттенок посветлее.

― Никаких резких теней.

― Больше блеска на губы.

Я устало прикрыл глаза и позволил повернуть мою голову чуть влево. Кожу погладили мягкой кисточкой у виска. Мне очень хотелось рассмеяться, но я сдерживался изо всех сил, хотя воображение живо рисовало перед мысленным взором картину “После выступления”. После выступления все эти слои красок поплывут, смешавшись с потом.

Меня оставили в покое буквально на минуту, но Ханю хватило этого времени, чтобы вручить мне стакан.

― Слова помнишь? Произношение?

― Не издевайся.

― Даже не думал. Повтори, ну?

― Это уже…

― Просто повтори.

Я послушно проговорил слова из своей партии по-китайски. Хань нашёл семь ошибок. Пришлось повторять ещё три раза, пока он не кивнул довольно. И я припал к шоколадному коктейлю, спровоцировав душераздирающий вопль одной из девушек по поводу состояния моих губ. Ну и чёрт с ними, мне слишком сильно хотелось пить.

― Надеюсь, я не облажаюсь с танцем. С Бэкхёном в паре было бы легче.

― Если облажаешься, ты труп, ― пообещал я с каменным лицом.

― А если ты облажаешься с китайским, ты тоже труп.

― Хоть раз, но облажаюсь. Прости, китайский ― это точно не моё. Было бы лучше доверить мою партию Тао, но выпустить на сцену двух новичков никто не рискнул.

― Дело не в новичках, а в танце. Если ты не будешь танцевать, выступление покажется весьма бледным. ― Хань отобрал у меня опустевший стакан.

― Странно слышать это от тебя.

― Почему? Потому что я тебя ненавижу? Может быть, но я же не идиот и прекрасно вижу разницу, когда танцуешь ты и кто-то другой. В конце концов, я смотрел на тебя больше двух лет и выискивал недостатки.

― Ты страшный человек, а теперь двигай ― у нас мало времени.

Мы были готовы к выходу и просто ждали последние минуты. Я прислонился плечом к металлической опоре и прикрыл глаза.

― Совсем не волнуешься? ― Хань почти коснулся губами моего уха. Вовремя, да уж.

― Неа.

― А если слова забудешь?

― Гореть в аду буду после выступления, поэтому заранее волноваться смысла нет.

― Толстокожий.

― Ну уж какой есть. Просто дыши. Всё будет отлично. А теперь ― вперёд. С левой.

И мы красиво вылетели на сцену под открывающий проигрыш Lightsaver. Дальше пошло проще: Хань пел, а я танцевал. Каждый на своём месте и занят тем, что умеет. На рэп-партии Хань умудрился не перепутать ноги, поэтому сделал всё отлично, правда, поворот был чуть скованным, но вряд ли это заметил хоть кто-то. Чёрт его знает, справился ли я настолько же хорошо с китайским, как Хань с танцем, это будет иметь значение позже.

Заключительная часть, поддержать Ханя, пока он допевает партию Бэкхёна, последние отзвуки и шквал аплодисментов. Хань незаметно сунул мне в ладонь салфетку и улыбнулся, потом помахал толпе. Ещё несколько вопросов от ведущих и можно будет уйти.

Это был не мой день, потому что вопросы адресовали именно мне. Хань потянулся ко мне и шёпотом поведал по-корейски, чего от меня хотят. Довольно предсказуемо ― от меня хотели танцев. Пришлось сунуть влажную салфетку обратно Ханю и выйти вперёд с коротким экспромтом под настроение. Снова вопли, выкрики, аплодисменты и опять вопросы. Нас отпустили минут через пятнадцать. Метания в гримёрке, снятые костюмы, масло на лицах, футболки, шорты и кроссовки, минимум вещей ― и быстрый галоп в автобус. На ходу нам сунули по бутылке воды, пластиковому контейнеру с перекусом и подушке.

Мы устроились в хвосте салона, раскрыли пару окон, чтобы организовать хоть слабое движение раскалённого от жары воздуха, и задёрнули занавеси везде, где могли. Тень дарила почти осязаемый намёк на прохладу.

Быстро заморить червячка и вытянуться на разложенном кресле, небрежно скинув кроссовки, ― мечта идиота сбылась.

― Что скажешь насчёт танца?

― Поворот. Нужно отточить поворот ещё немного. В остальном ― прекрасно. И ничего не говори о моём китайском, я и так знаю, что он хромает на обе ноги.

― Знаешь, у тебя такой жуткий акцент, что вряд ли кто-то заметил пару проколов в произношении.

― Спасибо.

― Всегда пожалуйста. Тебе не жарко? Как ты можешь спать в такой духоте?

― Я почти сдох от жары, не волнуйся. Просто так лучше переносить поездку. Долго до Чанша?

― Нормально. Должны выжить.

Вязкая и тягучая тишина длиной в полчаса, ровный ход автобуса по дорожному полотну, плавные остановки на перекрёстках, вновь движение. При желании можно расслышать, что за песня звучит в наушниках у Ханя, но мне было лень напрягаться. Я почти задремал. Почти. Прикосновение мягких губ мгновенно меня встряхнуло. Поцелуй получился таким же тягучим, как тишина знойного дня.