Хилмор

Он остается в склепе до полуночи, прежде чем печать ковена ведьм распадается. Тогда все заволакивает тьмой. Фрея ничего не видит, но то, что слышно, будоражит ее и окунает в мир боли и ужаса.

Душераздирающий крик, проклятые слова и едва уловимый голос Адриана. Он вырывает Фрею из липкой и мрачной реальности.

Склеп озаряется холодным свечением луны. Морок развеивается и… вместо демона – пыль, а на месте его склепа – мраморная крошка. Ни гроба, ни плиты не осталось. На этот раз уничтожено все.

Адриан отходит, достает из кармана белый платок и стирает кровь с пальцев. На второй руке, как кажется Фрее, надета перчатка, но, едва на нее попадает свет, ведьма понимает, что ошиблась. Кожа почернела и стала похожа на уголь, переливающийся крошечными, едва заметными, темными блестками. Отпечаток магии демона.

Адриан поворачивается на пятке, и теперь Фрея видит шторм в его темно-серых глазах. Ничего близкого в таком до боли знакомом облике. Чуть отросшие волосы придают Адриану аристократической строгости, как и весь его внешний вид. Натянутый, замкнутый, себе на уме и наполненный силой демонов-охотников. Считай, проклят. Что от ее прежнего возлюбленного осталось?

Фрея не боится такого Адриана. Ее не страшат острые клыки и голод в его взгляде. Не пугает и магия.

Все, что она сейчас ощущает, – скорбь.

Сможет ли спустя столько лет чувствовать к Адриану то же, что и раньше?

Или все жертвы были зря?

– Ловец, уничтоживший пятерых, – звучит знакомый, чуть сиплый голос, и лишь затем слышатся шаги. – Я не вправе пересекать границы запечатанного ковеном Хилмора захоронения.

– Уильямс? – скорее для приличия спрашивает Адриан и выходит из склепа.

Хозяин магазина трав, ведьмак стихий, в неизменном строгом костюме, шляпе с узкими полями и клетчатом шарфе, небрежно повязанном на шее. Уильямс прислоняется к кованой ограде одной из могил.

– Я скрыл тебя от надзора, но, по-видимому, пока ты не уничтожишь последнего, никто не тронет тебя. Прежде ни одному ловцу не удавалось ни снять печать, ни одолеть тех, кто спрятан в захоронениях.

– Они убивали только тех демонов, которые пересекали границы города, – холодно отзывается Адриан.

Он стоит, спрятав руки в карманы. Холодный – точно статуя. От него веет горечью полыни и едва уловимым ароматом вербены.

Фрея ненавидит и то, и другое.

Но обстоятельства, вынудившие ее попрощаться с памятью и быть далеко от Адриана, ненавидит больше. Каким бы он был сейчас, останься они вместе, вопреки рискам, вопреки любому здравому смыслу?