Хилмор

Приятное тепло разливалось глубоко внутри. Наверное, надо быть безумцем, чтобы верить в светлое будущее, но если суждено обрести хотя бы крохи счастья, то за это стоит бороться. К тому же… Адриан, как и Мелисса, был так же холоден, но его поступки говорили о чувствах куда больше напускного безразличия.

– Ему было бы жаль видеть это, – предостерегла Мелисса, достав небольшой складной ножик.

– И не увидит, – глубоко вздохнула Фрея, набираясь смелости. – Что с ним должно произойти?

Мелисса склонила голову, делая небольшой надрез на ладони Фреи. Вопреки ожиданиям, она ничего не ощутила – лезвие смочили в обезболивающем.

– Он голоден. Я помогу ему утолить жажду, а тебе покажу, каким может быть вампир, лишенный рассудка перед кровью. Твоей кровью.

Услышанное выбило почву из-под ног. Фрея попыталась отдернуть руку, но Мелисса крепко сжимала ее запястье, наблюдая за тем, как алая жидкость медленно стекает в хрустальный бокал.

– Как бы мне хотелось тебе сказать, что не стоит бояться, но ты не поверишь, поэтому просто смотри.

– Я видела его во сне. В этом доме. Я видела его жажду, – горячо произнесла Фрея, сама не понимая, зачем.

– Тогда ничего нового для тебя не будет.

Мелисса загадочно улыбнулась, поднесла ладонь Фреи к своим губам и, получив молчаливое согласие, прокусила кожу, оставляя в крови вампирскую эмульсию, заживляющую раневую поверхность. Она не сделала ни одного глотка. Все такая же безупречно холодная и спокойная, будто мраморная статуя в одной из гостевых комнат. Как они здесь оказались?

– Дом слышит мои пожелания и каждый раз строит новые помещения. Это создано для тебя. И, если хочешь, я останусь здесь до тех пор, пока Адриан не найдет тебя.

Мелисса почти утверждала, что он сможет это сделать. Тогда к чему плата кровью? Фрея не знала, что правильно, а что – нет. Вот бы сосредоточиться на чем-нибудь приятном, подумать о новых возможностях, но сердце гулко билось, напоминая о только что схлынувшем страхе, накатившем очередной волной переживаний.

– Просто останешься? Никакого подвоха, ловушек и подводных камней?

– Я всего лишь искупаю вину перед тем, в чьи чувства так и не поверила. Он мертв и никогда не узнает об этом, но я могу помочь вам. Поэтому да, без подвоха, ловушек и подводных камней. Вы с Адрианом так сильно связаны… тянетесь друг к другу, хотя он – чудовище, да и ты изменилась спустя годы. В тебе столько недоверия и страха, прежде всего перед своей силой, а уже потом – перед демоном-охотником.

Сказанное вонзило невидимые иглы под ребра. Неожиданно для себя Фрея согласилась с Мелиссой. Раньше у вестников не было магии, мир призраков был истощен, а использовать силу означало вернуть безликую серость мертвых в Хилмор. Им нельзя было творить заклинания, но теперь…

– Присмотри за ним, присмотри и помоги ему понять, что не боишься его, – уже мягче, без упрека, скрывая предательские нотки горечи, продолжила Мелисса. – Потому что он ненавидит сам себя.

– Мне кажется, это очевидно… мы ведь…

– Были вместе? Сколько? Пару дней? – иронично подметила она. – Фрея, ты бо́льшую часть времени находилась под лавандовым мороком. А после цеплялась за возможность выжить. Кто, если бы не он, помог бы тебе? Рози? Ее магия предназначена для другого, и, поверь мне, для того, кто провел десятилетия с отвращением к самому себе, пары дней недостаточно, чтобы поверить в совершенно другую, не нарисованную его страхами реальность.

– Спасибо за попытку помочь ему, – неожиданно для себя сказала Фрея, недоумевая, откуда Мелиссе известно так много.

– Я читала его мысли, видела прошлое, пока он утолял свою жажду. Это мое хобби. Бесплатный сыр бывает только в мышеловке. Но мой хотя бы не приносит вреда и развеивает скуку. Жить вечно – проклятие, ведь ты остаешься наедине с собой.

– Мне остается просто поверить… – вздохнула Фрея.

– Тогда смотри.

Мелисса подошла к бархатным шторам, переливающимся алым цветом в пляшущем пламени свечей, и распахнула их. Вместо окна – огромное зеркало, от пола до потолка, в тяжелой черной раме с витиеватыми узорами.

Фрее потребовалось несколько мгновений, чтобы справиться с замешательством. Она уже видела это зеркало…

Адриан глядел в темноту. Его светлые волосы теперь отдавали серостью, глаза потемнели, а с лица не сходила хищная улыбка. Нет, не улыбка – оскал!

– Выпей, тогда сможешь пройти.

Небольшую комнату, обставленную старинной мебелью из красного дерева, осветили красные факелы. Они висели по обе стороны от каменной горгульи, заслоняющей полукруглую дверь.

– Выпей, – повторила горгулья, хотя ее рот не шевелился.

На столе стоял хрустальный бокал. Именно в него Мелисса набрала кровь Фреи.

Заполнена емкость была всего на треть, но Адриан почувствовал неладное. Он сомкнул губы, посмотрел исподлобья и взял его. Повертел в тонких пальцах, закрыл глаза и вдохнул аромат, словно в бокале плескалось вино. Глоток, другой… Крошечные, через силу. Что-то шло не так.

– Он понимает, чья это кровь, – прокомментировала происходящее Мелисса. – Ему легче вырвать свое черное сердце, чем допить до конца, но если хочет найти тебя, то придется.