Хилтоны. Прошлое и настоящее знаменитой американской династии

Недовольная работой своего представителя, она попросила Конрада помочь ей заключить сделку, за что обещала ему заплатить 10 процентов суммы, которую получит за рекламу. Он объяснил ей, что, поскольку у него нет лицензии на работу театрального агента, он не имеет права официально представлять ее интересы. Но согласился помочь ее агенту закончить переговоры. Целых три месяца Жа-Жа постоянно названивала Конраду, советуясь с ним по разным вопросам. Наконец, когда в результате переговоров был заключен договор на сумму 250 тысяч долларов – огромную по тем временам сумму, сейчас эквивалентную почти миллиону долларов, – она поблагодарила его и предложила обещанное вознаграждение, но Конрад отказался. Жа-Жа сочла его поступок очень милым и благородным. В финале рекламной кампании Жа-Жа снялась в экстравагантном платье и поражала количеством драгоценных украшений с бриллиантами и рубинами. «Нет, дорогой, если это не «Смирнофф», мне не надо, – гласил текст под ее ослепительным фото. – Твои гости, как и Жа-Жа, предпочитают водку «Смирнофф»!»

Почему-то Жа-Жа решила, что эти переговоры возродили их былую близость. Конрад же так не считал, больше того, он надеялся наконец-то отдохнуть после слишком частого и бурного общения с ней. Однако Жа-Жа уже привыкла ему названивать и отвыкать не собиралась.

Точно такая же история произошла пять лет назад, когда Конрад помог ей заключить договор на сумму 100 тысяч долларов за рекламу новой самопишущей ручки «Пейпе-Мейт». Рекламный слоган заявлял: «Жа-Жа Габор говорит: «Какая прелесть! Благодаря моей ручке «Пейпе-Мейт» у меня больше никаких пятен чернил ни на пальцах, ни на одежде!» По окончании переговоров Конрад просто перестал отвечать на ее звонки и записки. Теперь он тоже решил прибегнуть к этой тактике.

Молчание Конрада невероятно злило Жа-Жа. Каждый раз, когда он не брал трубку, она приходила в бешенство. И спустя три недели ей надоело терпеть столь демонстративное пренебрежение. На самом деле ей не давало покоя не столько это упорное молчание, сколько воспоминания обо всех обидах и унижениях, которые она перенесла по милости бывшего мужа в прошлом. Теперешнее его обращение подтолкнуло ее выплеснуть на него все, что с тех пор накопилось в ее душе. Хорошо же, решила она, раз он не хочет говорить с ней по телефону, она отправит ему телеграмму, но какую!

29 октября 1968 года она отправила Конраду телеграмму, в которой обвинила его в плохом отношении к своей дочери Франческе, в результате чего бедняжка очень страдает. Она выражала надежду, что Конрад включит Франческу в свое завещание, так как «это было бы только справедливо». По мнению Жа-Жа, у него были только три человека, которые по-настоящему любили его, а именно: она сама, Оливия Уэйкмен и его сын Ники (интересно, что она не включила в этот список Франческу). Затем нанесла ему разящий удар, коснувшись сделки с TWA и заявив, что своим отношением к Ники и даже к Оливии Конрад вызвал у них «нервное расстройство». Затем заявила, что он проявил по отношению к ней «низость», что она, его бывшая жена, вправе рассчитывать на бесплатное проживание в его отелях. Далее она подчеркнула, что в вопросах, которым он придает большое значение, он далеко не так скуп, ведь уплатил же он папе миллион долларов за то, чтобы получить звание рыцаря Мальтийского ордена! Она напомнила ему, что «она уже не та наивная девушка, которая вышла за тебя замуж много лет назад, а взрослая женщина. Так что перестань относиться ко мне как к ребенку». В заключение она заметила, что поскольку его первая жена Мэри Саксон уже умерла, то с точки зрения церкви она [Жа-Жа] еще является его женой. Поэтому он должен относиться к ней с уважением. Поставив его в известность, что она отправляет копию этой телеграммы своему поверенному, а затем так же поступит с ответом Конрада, она посоветовала ему «быть осторожным, потому что твой ответ прочту не только я, но и он».

К тому моменту, когда Конрад дочитал телеграмму, он весь кипел от ярости, что неудивительно. Он только что помог ей заключить договор на рекламу водки, помог ей заработать огромные деньги, ни цента не взял за свою помощь, и вот чем она ему отплатила! «Ей неизвестно такое чувство, как благодарность, – сказал он своему другу. – Когда же я научусь правильно вести себя с ней!»

Конрад сразу продиктовал Оливии Уэйкмен возмущенное письмо. Как только она его напечатала, оно было отправлено срочной почтой по адресу Жа-Жа на Бель-Эйр-Роуд, Лос-Анджелес.