Химера

Эта передышка позволила задуматься, осознать то, что происходило за год. Чего Тоня требовала от него всегда? Принимать ситуацию такой, как она есть. Если развить эту мысль, думал Женя, то получается, что надо принять и то, что ее не существует. Поиск ее черт, ожидание встречи с ней отравляло его жизнь. Значит – отказаться?

Вспоминалась последняя поездка, последний разговор. Ехали автобусом в ближний город. Пока автобус катил, Женя смотрел на дорогу, на серые осенние деревни и поселки, бурые пейзажи. Когда-то эта дорога была проложена от одного города до другого. Имела начало и конец. Сейчас же она слилась с другими и стала бесконечной – бежит все дальше и дальше. Он подумал, что и его погоня за Тоней лишь сначала преследовала какую-то цель, а теперь стала бесконечным путем в никуда.

Вечером, в номере он попробовал еще раз:

– Что тебе мешает являться дома? Что я могу изменить?

– Все возможно только так, – Тоня его обняла, погладила по руке.

Он вскочил, заметался, попытался даже наорать и тут же осекся. Тоня была безмятежна, как стоячая вода.

– А если я уйду? – тихо спросил он.

– Попробуй.

Она ответила спокойно, без всякой угрозы. Как будто давно пора это было сделать, но именно он, Женя, малодушничал.

Возможно, Женя продержался бы и дольше. Но к марту кризис крепко взялся и за сферу отделочных материалов, которыми торговала компания Жени.

– Чего не понятно? – сказал коммерческий, – старые клиенты отваливаются, новые объемов не делают. Надо ехать.

– Мне нельзя… – попытался Женя.

Коммерческий молчал, смотрел требовательно.

– Ну, пошли другого, – попросил Женя.

– Одиночные продажи с выставки погоды не сделают. Нужны оптовики. Готовься.

Женя и сам понимал – регион крупный, кризис почти уничтожил прежних оптовиков оттуда. Надо было ехать, искать новых.

К тому же… он уже крепко тосковал к этому времени. За несколько месяцев так и не решился ни на какие новые отношения. Ни одна девушка не могла сравниться с Тоней. Он что-то говорил, куда-то ходил, но прекращал все раньше, чем дело доходило до увлечения.

Предвкушение поездки раззадорило, как будто разгорались рдеющие где-то внутри прогоревшие угли. Он и опасался встречи с Тоней и ждал ее.

Опасался больше. Даже подготовил все так, чтобы встречи с ключевыми клиентами произошли в первый день. На месте тоже погрузился в работу. В беспрерывных переговорах провел весь первый день, вечером пошел сразу в гостиницу, которая на этот раз была в центре города.

В марте здесь еще царила зима. Холодная с сугробами черного от пыли снега. Мрачный ночной город из новостроек, неоновых огней и горящих окон многоэтажек. Он сбился с пути и полчаса ходил между сугробов. Поймал себя на ощущении, что это не снаружи, а внутри него люто метет вьюга. Он не поднимал взгляда на прохожих и только молил судьбу дать ему силы отказаться от Тони.

Понимая, что придет в гостиницу слишком рано, зашел в магазин и взял пива побольше.

Около одиннадцати вечера в дверь постучали.

Это мог быть кто угодно. Кто-то из организаторов или участников, горничная. Но он похолодел, сел на кровати, сжимая стакан с пивом. Смотрел на дверь и не решался подойти к ней.

Стук продолжился, стал настойчивее.

Горничная уже открыла бы своим ключом. Участники или организаторы – позвали бы через дверь.

Он сжал стакан, но отхлебнул прямо из бутылки, которую держал в другой руке.

Когда стук прекратился, он разом выпил еще бутылку пива и бездумно пялился в телевизор, пока не почувствовал, что засыпает.

Следующим днем Жене удалось провести все встречи до обеда, и он поспешил в гостиницу, в которой имелось турагентство. Надеялся, что удастся обменять билет и улететь прямо сегодня.

– Нет мест.

– Посмотрите еще, такой большой город, столько рейсов. Одно местечко! А после полуночи проверяли? Это будет уже другая дата!

– Извините, ничего нет, – покачала головой агент, – завтра днем есть. Хотите?

Раздосадованный, Женя повернулся спиной к стойке агентства и тут же увидел ее.

Тоня шла прямо к нему, роскошная, стильная. Ухоженные руки, сдержанный, но эффектный макияж, делающий глаза пронзительно зелеными, а нос изящным, пшеничные волосы тщательно уложены впечатляющей волной. Идеальная.

Она подошла к стойке, держа в руках распечатку билета.

– У меня есть билет, – сказала она Жене. – Сдам, перепишешь на себя и сможешь улететь сегодня. Хочешь?

Выбор был. Женя остался. Изломанный и измученный.

– Как же так? За что?! – он встал, бутылка из-под пива, сбитая его ногой укатилась под кровать, звякнула о другие бутылки.

В номере темно, за окном колючее северное небо.

– Почему мы не можем жить по-человечески? Почему это именно со мной? – он мял занавеску и старался не смотреть на Тоню.

– Ой, ну ответов же тысяча, – она лежала на кровати, вольно, легко, не стесняясь ни наготы, ни вопроса, – например, потому что это происходит с каждым. Могу назвать тебе остальные ответы, там еще скучнее… И легче тебе не станет. Жить придется не с ответом, а с вопросом. Вот… если бы смог… – она улыбнулась, – этот вопрос не задавать, тогда тебе стало бы легче.