Химера

– А если бы его вдруг не стало?

– Тогда я уладил бы все en un clin d'œil, – заявил инспектор.

– В мгновение ока, – задумчиво повторила Алва.

Жиль Дидье, спохватившись, с тревогой спросил:

– Что ты имеешь в виду, говоря – не стало?

– То, например, что он может вернуться в свою Россию, – улыбнулась Алва. – А что ты подумал, Жиль?

– Ничего, прости меня, – с облегчением вздохнув, сказал инспектор. – Просто у меня голова идет кругом. Достаточно того, что ты в тюрьме. От одного этого можно сойти с ума!

– О, Жиль! – томно протянула Алва. Ее глаза заволокла влажная пленка вожделения. – Какой ты милый! Как я тебя люблю!

– Это правда, Алва? – боясь поверить, спросил Жиль Дидье.

Но Алва не ответила. Она уже думала о другом.

Глава 25

Жиль Дидье был счастлив, услышав признание в любви от женщины, которую он обожал. Алва хмурилась, о чем-то размышляя. Некоторое время они молчали. Она заговорила первой.

– Я имею право на один телефонный звонок, Жиль? Своему адвокату. Ведь так?

– Разумеется, – охотно заверил ее инспектор.

Алва показала на смартфон на столе.

– Тогда позволь мне им воспользоваться.

Инспектор Дидье поколебался, но все-таки кивнул. Однако он не шелохнулся, продолжая сидеть на стуле. Алва с упреком взглянула на него.

– Тебе лучше выйти, Жиль.

– Я не могу, Алва, – оправдываясь, сказал он. – Это нарушение инструкции.

– О каких инструкциях ты говоришь, Жиль? – спросила она, не сводя с него глаз. – Или ты уже передумал вызволять меня из этой клоаки?

В инспекторе Дидье служебный долг отборолся с любовью. У него даже лоб покрылся испариной.

– Жиль, ты говорил, что любишь меня, – напомнила Алва. – А когда любят, то доверяют.

Инспектор встал и вышел из комнаты.

Алва набрала номер. После нескольких долгих гудков в трубке раздался недовольный голос Филиппа.

– Слушаю.

– Филипп, милый, это я, – произнесла со страстным придыханием Алва. – Я в большой беде. И только ты можешь меня спасти.

Филипп помолчал. Потом нехотя спросил:

– И чем я могу тебе помочь? Только учти, что у меня времени в обрез. Джеррик может хватиться меня в любую минуту.

«Подонок, он даже не спросил, какая у меня беда, – со злобой подумала Алва. – И уже успел втереться в доверие к Джеррику. Кто знает, что он ему наболтал про меня!».

Но ее голос, не выдавая истинных чувств эльфийки, оставался все тем же – просящим и любящим.

– Это не займет много времени, Филипп. Тебе надо приехать в Париж и решить одну маленькую проблему с полицейским из России. Помнишь наше забавное приключение во Владивостоке? Им заинтересовался Интерпол.

– А я здесь при чем? – удивился Филипп. – Как говорят русские, ты эту кашу заварила, ты и расхлебывай.

– Этот русский полицейский при обыске нашел у меня смартфон, который ты украл у мальчишки, – пояснила Алва.

– А ты у меня, – хмыкнув, напомнил Филипп.

– Но полиции я скажу, что ты мне его подарил. И тебе придется объяснять, где ты его приобрел.

– Кажется, ты меня шантажируешь? – голос рарога приобрел неприятные нотки.

– Ты неправильно меня понял, Филипп, – проворковала Алва. – Ведь я люблю тебя. Как бы я могла?

В трубке раздалась La Marseillaise, которую насвистывал Филипп. Он обдумывал ситуацию.

– Хорошо, ты меня убедила, – буркнул он. – Где мне найти этого полицейского из России?

– В отеле Le Royal Monceau Raffles, – ответила Алва. – Но проблему с ним необходимо решить уже сегодня. Завтра он собирается меня допрашивать, и кто знает, что может случиться?

В трубке зазвучали раздраженные короткие гудки. Рарог даже не простился с Алвой.

– Мерзавец, – прошипела она, с ненавистью глядя на трубку. Но душившая ее злоба не помешала ей убрать из памяти телефона номер, по которому она только что звонила в Берлин.

Когда вошел Жиль Дидье, эльфийка мило улыбнулась ему.

– Я позвонила своему адвокату, Жиль, – проворковала Алва. – Он в суде, но секретарь обещала сообщить ему о том, что я в тюрьме, как только он вернется. Как я понимаю, эту ночь мне придется провести в камере наедине с крысой?

Инспектор Дидье поразился мужеству этой женщины.

– Алва, я охотно провел бы эту ночь в одной камере с тобой, – заявил он. – Но мне надо многое сделать, чтобы утром ты вышла на свободу. Ты простишь меня за это?

– С одним условием, Жиль.

– Любое, – заверил ее инспектор.

– Когда я выйду из тюрьмы, ты пригласишь меня на ужин в самый шикарный парижский ресторан.

Жиль Дидье едва сдержал желание расцеловать ее. Если бы сейчас в этой комнате был майор Лихобабенко, он с удовольствием свернул бы этому русскому его тощую цыплячью шейку. И посчитал бы это слишком легкой смертью для этого мозгляка. По мнению инспектора, тот заслуживал, по меньшей мере, четвертования за страдания, которые он причинил Алве.

Но майор Лихобабенко, не подозревая об этом, терпеливо поджидал инспектора возле его джипа, который тот оставил на улице перед тюрьмой. Увидев его, Жиль Дидье почувствовал сильное раздражение, которое не смог скрыть.

– Майор, я допросил несчастную женщину, которую ты отправил в тюрьму, – пророкотал он. – Она ни в чем не виновата. Ее необходимо немедленно освободить.