Химера

Он не хотел ни есть, ни смотреть в номере отеля по телевизору передачи на языках, которых не понимал. Но дело было даже не в его незнании других языков, кроме русского. Ключевым здесь было слово «одиночество». В этот вечер оно почему-то пугало майора Лихобабенко. И он решил сходить в кинотеатр Katara Cinema, кинозал которого вмещал 99 человек. Это нельзя было назвать одиночеством, даже если смотреть фильм в полной темноте. А еще ему нравился приготовленный по особому рецепту карамельный поп-корн, который предлагали зрителям.

Но перед этим майор решил помечтать о том недалеком времени, когда он, Антон Лихобабенко, станет обладателем одного миллиона евро, на берегу пруда в саду, который был разбит посреди отеля Le Royal Monceau Raffles. Уже стемнело, и подсветка придавала воде разнообразные оттенки нефрита. Это было чудесно. Час или даже два пролетели незаметно. А затем он прошел в кинотеатр.

Шел ретропективный показ фильмов с участием Луи де Фюнеса, гениального французского комического киноактера, давно уже умершего. Показывали «Le gendarme et les extra-terrestres», что майор Лихобабенко с трудом перевел как «Жандарм и инопланетяне». Фильм уже начался. Майор купил билет и прошел в зал. Зрителей было немного, но это его даже устраивало. Можно было выбрать любое место. Он занял кресло в заднем ряду, чтобы при желании можно было уйти, никого не потревожив.

Но неожиданно приключения глуповатого старшего сержанта Людовика Крюшо, который стал свидетелем приземления НЛО в окрестностях Сен-Тропеза и вступил в борьбу с коварными гуманоидами, увлекли майора. Его восхищало доходящее до идиотизма мужество сержанта Крюшо. А когда жандарм, оказавшись в женском монастыре, переоделся в одеяние монахини, Лихобабенко испытал поистине гомерический приступ смеха.

Он все еще смеялся, когда в кинозал вошел высокий молодой мужчина и присел в кресло рядом с ним.

– Давно началось? – спросил тот, когда майор, наконец, перестал смеяться.

– Скоро конец, – с сожалением ответил Антон Лихобабенко.

И это были его последние слова в жизни.

Мужчина резко выбросил руку и вонзил в грудь майора узкий трехгранный стилет. Удар пришелся в сердце. Антон Лихобабенко умер мгновенно, даже не успев вскрикнуть. Он так и остался сидеть в кресле, только голова его запрокинулась назад. Мужчина обшарил его карманы, забрал деньги и мобильный телефон. И только после этого встал и вышел из зала. Никто не обратил на него внимания.

– Плевое дело, – хмыкнул Филипп, выходя на улицу. – Даже скучно. Старею я, что ли?

Рарог не спеша шел по улице, насвистывая La Marseillaise. Он чувствовал себя завоевателем, которому на эту ночь Париж был отдан на разграбление. Джеррик, по его настоятельной просьбе, отпустил Филиппа до утра. И пока он летел в самолете, то радовался этому. А сейчас, осуществив задуманное, вдруг заскучал. Не было ничего более волнующего его кровь, чем убийство. Все остальное казалось Филиппу подделкой, суррогатом.

Когда к нему подошла проститутка, Филипп сначала брезгливо поморщился, а потом вдруг почувствовал радостное возбуждение. Разумеется, это был тоже суррогат, всего лишь эрзац любви, но кто мог помешать ему завершить любовные игры высочайшим актом наслаждения и утолить свою жажду теплой кровью? Он еще никогда не перегрызал горло своим жертвам. И неожиданно ему захотелось испытать новые ощущения.

– Пойдем, милашка, – улыбнулся он, обнимая девушку за талию. – В отель или к тебе?

– Я здесь живу неподалеку, – хриплым прокуренным голосом ответила та. – Но учти, что я стою дорого.

– А я никогда не скуплюсь, – заверил проститутку Филипп.

Он ничего не терял, обещая ей золотые горы.

Глава 26

Гному Вигману пришлось изрядно постараться, чтобы выполнить приказ Джеррика.

Главы ведущих мировых держав знали о существовании Совета ХIII, Верховного органа духов природы. Но только они. В эту тайну их посвящал предшественник, а они могли передать ее лишь своему преемнику. Мало какие государства были в нее посвящены. Из почти трех сотен – только те, которые входили в G20.

Гном Вигман, представляя Совет ХIII, неизменно присутствовал на всех международных совещаниях министров финансов и глав центральных банков, представляющих 19 крупнейших национальных экономик и Европейский союз, так называемую «группу G20». Его знали и ему доверяли. И не было бы ничего проще собрать их всех на встречу с главой Совета ХIII. Но Джеррик хотел говорить только с главами государств. И лишь на своей территории.

Однако это последнее условие было невыполнимо. В конце концов, Вигман, ожидая самых худших последствий для себя, честно признался в этом

– Главы ведущих мировых держав не соберутся в резиденции главы Совета тринадцати в Берлине даже под угрозой уничтожения всей планеты из космоса,– сказал гном. – Это оскорбило бы их национальную гордость. Они согласятся на эту встречу только на нейтральной территории.

Джеррик обдумал его слова. И спросил:

– Где это?