Химера

Под землей было тихо и сыро. Фергюс безучастно смотрел на Алву и Филиппа, которые покорно стояли напротив него в массивных кандалах, ручных и ножных. На его худощавом лице не было видно и следа каких-либо эмоций. Зато на лицах эльфийки и рарога отражалась вся гамма чувств, от ненависти до страха. Они долго не могли поверить, что Фергюс действует от имени главы Совета ХIII.

– Джеррик не мог так со мной поступить! – кричала Алва. – Ты лжешь!

Филипп молчал, но его растерянный взгляд был не менее красноречив.

– Вас обоих будут судить за убийство Лахлана, – сказал Фергюс, дождавшись, когда истошные крики эльфийки стихли. – Надеюсь, вы не забыли, что он был членом Совета тринадцати. Поэтому вас ждет самое суровое наказание. До суда вы будете находиться в подземной темнице, здесь же, под зданием посольства Эльфландии. У вас будет достаточно времени обдумать аргументы в свою защиту.

– Когда будет суд? – спросил Филипп, болезненно морщась от судорожных всхлипываний эльфийки.

– Очень не скоро, – ответил Фергюс. – И на твоем месте я бы не стал торопить этот день. Жизнь, даже в заточении, предпочтительнее смерти. Впрочем, выбор за тобой. Если ты думаешь иначе, только скажи.

– Я подумаю над этим, – злобно буркнул Филипп.

– Подумай, – согласился Фергюс. – А также над тем, что своим жертвам ты такого выбора не давал. Помнишь женщину и ребенка, которых ты с этой презренной эльфийкой убил в России?

– Так ты мстишь нам за них? – спросил Филипп. – Не за Лахлана, а за каких-то людишек?

– Это не месть, – возразил Фергюс. – Это возмездие.

– В чем разница?

– Надеюсь, что когда-нибудь ты ее поймешь.

Фергюс сделал знак. Несколько бесстрастных эльфов, безмолвно стоявших за его спиной, увели побледневшего Филиппа. Рыдающую Алву, у которой началась истерика, пришлось почти нести на руках. Послышался звук закрывающихся тяжелых каменных дверей камер, в которых рарогу и эльфийке предстояло провести время до суда. Фергюс надеялся, что это будет вечность. Он не хотел пятнать своих рук их кровью, помня прощальную просьбу Евгении.

Фергюс поднялся из подземелья наверх. На втором этаже посольства Эльфландии, в кабинете премьер-министра за письменным столом расположился Альф и рассматривал большой альбом с фотоиллюстрациями. Это были снимки острова Эйлин Мор.

– Так это и есть твоя родина, дед? – спросил мальчик, когда Фергюс вошел.

– Моя и твоей бабушки Арлайн, – кивнул Фергюс. – И твоя тоже, Альф, пусть ты и родился в Берлине. Именно здесь твоя мама встретилась с твоим папой, когда он служил главным смотрителем маяка Эйлин Мор.

– Этот остров похож на каменную женщину, – разглядывая снимок со стороны моря, сказал Альф. – Тебе не кажется? Она как будто устала, прилегла отдохнуть и заснула.

– Так оно и было. Это Великая Эльфийка, – ответил Фергюс. – Когда-нибудь я расскажу тебе о ней.

– А когда?

– Скоро, Альф, очень скоро. Но для начала мы с тобой побываем на острове Эйлин Мор. И это будет уже сегодня. Наш рейс через три часа.

– Можно не торопиться, – сказал мальчик. – Я хочу досмотреть альбом.

– Нам придется спешить, – возразил Фергюс. Его подстегивало внутреннее нетерпение. – До дня весеннего равноденствия осталось не так уж много времени. Нам с тобой предстоит многое сделать, Альф, чтобы праздник состоялся. Ты не представляешь, как долго я ждал этого дня!

– Сколько, дед? Скажи!

– Больше ста лет.

И это было правдой. Но мальчик не поверил Фергюсу, подумав, что он пошутил. Альфу шел только девятый год, и он даже не подозревал, сколько веков ему предстоит прожить самому.

Эпилог

Мириады североамериканских бабочек данаид-монархов заполнили все пространство между небом и морем. Небо, до этого мгновения безмятежно-голубое, с прорехами белоснежных перистых облаков, внезапно поменяло окраску и как будто ожило, трепетно дыша. Ярко-оранжевые бабочки с темными полосками на крыльях, по краю которых шла черная кайма, украшенная белыми пятнами, летели за горизонт, увлекаемые одним им известной целью.

И вдруг одна из бабочек отделилась от остальных и начала кружиться над головой Фергюса. Эльф чувствовал теплый ветер, который она поднимала, махая крыльями, достигавших в размахе размера его ладони.

Фергюс спал, и в своем сновидении он стоял на вершине скалы на острове Эйлин Мор. Его восхищенному взору открывался весь мир. Моря и горы, леса и долины, оазисы и пустыни, реки и озера. И все это было живым, одухотворенным. В этом мире жили духи природы.

Сама Земля некогда породила их. И пока она будет существовать, будут существовать и духи природы. А пока будут живы они, будет жива и планета. Это был симбиоз, который связывал их в единое целое.

Эльф понимал это. Это был его мир. И этот мир был он. И это ощущение было таким же волнующим, как и картина, которую он видел перед собой.