Химера

– Отпустите меня, дяденька, – прохныкал тот. – Я больше никогда не буду грубить! Никому!

– И кататься на скейте? – спросил с сомнением леший.

– И кататься на скейте, – покорно повторил тот.

– Тогда живи, – милостиво разрешил леший. Он отпустил ворот куртки своей жертвы. – Но берегись, узнаю, что ты меня обманул – пеняй на себя.

Но юный домовой уже не слышал его. Он позорно бежал с поля боя, забыв даже подобрать свою каску. Следом покинули площадь и его приятели. Они уходили, озираясь и злобно ворча себе под нос, как разъяренные псы. Однако скейты держали в руках, не рискуя снова встать на них.

Однако, одержав победу, леший тут же забыл о юных скейтбордистах-домовых, вспомнив, о чем они до этого говорили с Фергюсом.

– Ты уверен, что ключа, из-за которого погиб Роналд, в Мертвом озере нет? – спросил он, все еще сомневаясь.

– Это выдумка, к которой прибегли жрецы, храня тайну от непосвященных, – пояснил Фергюс. – Очень удачная, кстати. Кому захочется жертвовать своей жизнью даже ради ключа в страну богов?

– Такому, как Джеррик. Тому, кто жертвует не своей, а чужими жизнями.

– И все эти жертвы будут напрасны. Потому что хранитель ключа не утопился в Мертвом озере, а пересек на корабле океан и сошел на берег в Африке. Этот неизведанный тогда континент был надежным убежищем по тем временам. И там он умер в свой срок. В Судане или Абиссинии, я точно не помню. Его похоронили в дупле обезьяньего дерева, как называют на негритянском языке баобаб. Обряд совершил жрец одного из местных племен, в котором хранитель ключа прожил много лет, пользуясь тем, что его самого сочли за бога, сошедшего с небес в пустыню.

– Но почему в дереве? – удивился Афанасий. – Или в Африке мало земли, чтобы хоронить покойников?

– В дуплах баобабов туземцы хоронят тех, кто, по их мнению, не достоин быть погребенным в земле, – пояснил Фергюс. – Или по другим, ведомым только им самим, причинам. Имей в виду, что баобабы очень долговечные деревья. Некоторые живут по шесть тысяч лет и больше.

– И все равно не могу поверить, – признался леший. – Да, кстати, откуда ты все это знаешь?

– В свое время я много путешествовал по Африке, – сухо сказал Фергюс. – И однажды мне поведали историю о небожителе, некогда жившем в одном из африканских племен. Туземцы передают ее из уст в уста уже много поколений.

– Но где доказательство, что это был именно хранитель ключа от ворот в страну богов?

– Он носил на груди небольшой диск из золота, с которым его и похоронили. И запретили приближаться к этому дереву кому бы то ни было. На их языке это называется «табу». Табу священно для туземцев. Уверен, что скелет хранителя ключа до сих пор покоится в этом обезьяньем дереве. И золотой диск, открывающий дверь в страну богов, тоже.

– Будем надеяться, что Джеррик не узнает об этом, – задумчиво проговорил леший.

– Если ты ему не расскажешь эту историю, то едва ли, – заметил Фергюс.

– Но почему ты не хочешь рассказать ее сам? – спросил леший. – Думаю, в благодарность он даже вернул бы тебя в Совет тринадцати. Вместо Лахлана, которого все презирают.

– А зачем мне это? – искренне удивился эльф. – У меня есть все, что мне надо. Мой внук и моя независимая от кого бы то ни было жизнь. Туди Вейж, кобольд Джеррик… Признаюсь, мне кажутся забавными их притязания на власть, на мировое господство. Впрочем, я их понимаю и не осуждаю. Я сам был таким много лет. Но это не принесло мне счастья. Наоборот, лишило всего, что было единственно по-настоящему дорого. Так неужели ты думаешь, Афанасий, что я захочу вернуть это свое ужасное прошлое, в котором не было ни любви, ни надежды, ни веры, а только отчаяние и безысходность?

– Я думаю, что нет, – ответил леший. – Но мне очень жаль, скажу как на духу. Вместе с тобой я теряю частицу своего прошлого. А в нем было не все так плохо. Например, наша с тобой дружба.

– Так ей ничто не грозит, – заверил его эльф. – Это то, что я возьму с собой в завтрашний день.

– Нет, Фергюс, лучше не надо, – возразил Афанасий. – Иди налегке. Такие, как я… Они, быть может, и хорошие друзья, но плохие попутчики в светлое будущее. Мы из темного прошлого, и навсегда в нем останемся. Или, вернее, оно останется с нами, в нашей крови и плоти.

– Тогда прощай, Афанасий, – сказал эльф.

– Прощай, Фергюс. Не поминай лихом!

И они разошлись в разные стороны с таким видом, словно не были никогда даже знакомы.

Глава 3

Неприметный в толпе, обтекавшей его, словно бурная река остров, Фергюс неторопливо шел по Светланской, главной улице Владивостока, которую горожане издавна облюбовали для своих вечерних прогулок. Он размышлял. В нем крепло убеждение, что смерть эльбста Роналда освободила его от необходимости странствовать с Альфом по миру, скрываясь от возможной кары Совета ХIII. Роналд был единственный из духов, которого Фергюс опасался. Кобольда он презирал и потому не считал достойным противником.