Химера

Она открыла стойку с комплектом неотложного жизнеобеспечения. Там находился большой набор оборудования и лекарств, почти такой же, как в современной машине «скорой помощи». В ящике с надписью «Дыхание» находились различные трубки, отсасыватели, мешки для сбора отходов и ларингоскоп. Эмма разорвала упаковку, в которой лежала назогастральная трубка — длинная, тонкая, скрученная кольцами, из гибкого пластика с перфорированным наконечником.

Кеничи открыл кроваво-красные глаза.

— Я буду очень осторожна, — пообещала она. — Вы поможете мне сделать все это быстрее, если выпьете немного воды, когда я скажу. Этот конец я вставлю вам в ноздрю. Трубка пройдет по задней стенке глотки, потом вы глотнете воды, и трубка проскользнет в желудок. Неприятные ощущения будут только сначала, во время введения трубки. А потом вы не будете чувствовать ее.

— Это надолго?

— По крайней мере на сутки. Пока ваш кишечник не начнет работать. Кеничи, это на самом деле необходимо, — тихо добавила Эмма.

Он вздохнул и кивнул.

Эмма посмотрела на испуганного Лютера.

— Ему понадобится вода. Не мог бы ты принести немного?

Затем взглянула на Диану, которая плавала рядом. Как обычно, англичанка выглядела невозмутимо, сложность ситуации как будто не трогала ее.

— Мне нужно подготовить назогастральный отсос.

Диана автоматически потянулась за медицинским набором экстренной помощи, чтобы достать приспособление для отсоса и дренажный мешок.

Эмма размотала назогастральную трубку. Сначала она опустила кончик в гель-смазку, чтобы тот легче прошел через носоглотку. Затем дала Кеничи мешочек с водой, который принес Лютер.

Она ободряюще сжала Кеничи руку. Хотя страх отчетливо читался в его взгляде, он кивнул в знак согласия.

Перфорированный кончик трубки блестел от смазки. Эмма вставила его в правую ноздрю Кеничи и осторожно продвинула вглубь носоглотки. Когда трубка скользнула по задней стенке глотки, Кеничи начал давиться и кашлять, на его глазах выступили слезы. Она продвинула трубку еще глубже. Теперь Кеничи задергался, борясь с непреодолимым желанием освободиться от трубки, выдернуть ее из носа.

— Выпейте немного воды, — велела Эмма.

Тяжело дыша, японец дрожащими руками поднес к губам соломинку.

— Пейте, Кеничи, — подбодрила она.

Когда небольшое количество воды прошло через горло в пищевод, надгортанник рефлекторно закрыл проход в трахею, предохраняя легкие от попадания жидкости. Это и направило назогастральную трубку туда, куда было нужно. Как только Эмма увидела, что Кеничи глотает воду, она быстро продвинула трубку через глотку и вниз по пищеводу, до самого желудка.

— Вот и все, — сказала она, закрепляя трубку на носу Кеничи. — Вы молодец.

— Отсос готов, — отрапортовала Диана.

Эмма присоединила назогастральную трубку к отсосу. Сначала что-то забулькало, затем в трубке неожиданно появилась жидкость, которая потекла из желудка Кеничи в дренажный мешок. Она была желчно-зеленого цвета. «Крови нет», — с облегчением заметила Эмма. Возможно, другого лечения и не понадобится, только покой для кишечника, назогастральный отсос и внутривенные вливания. Если у него и в самом деле панкреатит, это поможет ему продержаться несколько дней до прибытия шаттла.

— Голова, болит голова, — пожаловался Кеничи, закрывая глаза.

— Я дам обезболивающее, — пообещала Эмма.

— Ну, что ты думаешь? Самое страшное позади? — спросил ее Григгс.

Командир наблюдал за процедурой возле люка, и даже когда трубка была вставлена, Григгс продолжал держаться в стороне, словно вид больного вызывал у него отвращение. Он ни разу не взглянул на пациента, однако не сводил взгляд с Эммы.

— Время покажет, — сказала она.

— Что мне сказать Хьюстону?

— Я только что вставила трубку. Еще рано.

— Им нужно знать как можно скорее.

— Я не знаю! — резко ответила она. Затем, совладав с эмоциями, продолжила уже более спокойно: — Нельзя ли обсудить это в жилом модуле?

Она оставила Лютера с пациентом и направилась к люку. В жилом модуле, кроме Григгса, был еще и Николай. Они расположились вокруг стола, словно собирались вместе поесть. Но вместо этого им предстоял неприятный разговор — обсуждение неопределенной ситуации.

— Ты врач, — начал Григгс. — Разве ты не можешь принять решение?

— Я стараюсь стабилизировать его состояние, — ответила Эмма. — И пока не знаю, с чем имею дело. Через день-два может наступить улучшение, а может — и резкое ухудшение.

— И ты не можешь предсказать, что произойдет?

— Без рентгена и операционной я не могу посмотреть, что происходит у него внутри. И не могу предсказать, каким его состояние станет завтра.

— Замечательно!

— Я считаю, его нужно отправить на Землю. Я бы хотела, чтобы это произошло как можно скорее.

— Как насчет КАСа? — спросил Николай.

— Управляемый полет на шаттле в любом случае лучше для перевозки больного, — возразила Эмма.

Возвращение на корабле аварийного спасения — тяжелый полет, а из-за погодных условий можно приземлиться там, куда медицинскому транспорту путь будет заказан.

— Забудь о КАСе, — решительно заявил Григгс. — Мы не покинем станцию.

— Если его состояние станет критическим… — начал было Николай.