Химера

Приземлившись на аэродроме Линдберг-Филд, Джек сел за руль взятой напрокат машины, и они направились на север, в Ла-Хойю по федеральной автостраде номер пять. Гордон молча смотрел в окно. Джек всегда считал Гордона скорее машиной, чем человеком, и представлял, как его механический, подобный компьютеру мозг регистрирует мелькающий пейзаж, словно считывает биты информации: холм, переезд, строительная площадка. Хотя Гордон когда-то был астронавтом, никто из отряда не знал его по-настоящему. По работе он вынужден был появляться на всех светских раутах, но всегда держался в стороне – молчаливая одинокая фигура с напитком не крепче «Доктора Пеппера», который он особенно любил. Казалось, ему комфортно находиться в молчаливом одиночестве, которое было частью его личности, так же как забавно торчавшие уши и неудачная стрижка. Никто по-настоящему не знал Гордона Оби лишь потому, что он сам не видел причины раскрываться.

Вот почему его замечание, высказанное в Эль-Пасо, удивило Джека. «Если бы она была моей женой, я бы тоже испугался до смерти».

Джек даже представить себе не мог, что Сфинкс когда-нибудь чего-нибудь боялся, а тем более, что Оби когда-нибудь был женат. Насколько он знал, Гордон всегда был холостяком.

Когда они ехали по извилистой береговой линии Ла-Хойи, с моря уже поднимался послеполуденный туман. Они чуть не проехали вход в «СиСайенс»: на повороте была всего лишь небольшая табличка, и казалось, что дорога за ней ведет в эвкалиптовую рощицу. Только когда они проехали около километра по боковой дороге, появилось какое-то здание – необычный, похожий на крепость комплекс из белого бетона, возвышающийся над морем.

У поста охраны их встретила женщина в белом лабораторном халате.

– Ребекка Гулд, – представилась она, пожав им руки. – Я работаю по соседству с Хелен. Это я разговаривала с вами утром.

Из-за коротких волос и крепкого телосложения Ребекку можно было принять и за женщину, и за мужчину. Даже ее глубокий голос сбивал с толку.

Они сели в лифт и спустились в цокольный этаж.

– Не знаю, почему вы так хотели приехать сюда, – сказала Ребекка. – Как я и говорила по телефону, сотрудники ВИМИИЗа уже все вынесли из лаборатории Хелен. – Она указала на дверь. – Смотрите сами: они почти ничего не оставили.

Джек и Гордон шагнули в кабинет и в смятении огляделись. Вытащенные и опустошенные ящики картотеки. Полки и настольные короба были тоже пусты, пропала даже подставка для пробирок. Остались лишь плакаты и фотографии на стенах: туристические плакаты – соблазнительные тропические пляжи, пальмы и загорелые женщины с блестевшей на солнце кожей.

– В тот день, когда они пришли, я была в своей лаборатории и слышала множество расстроенных голосов и звук бьющегося стекла. Я выглянула из своей двери и увидела людей, вывозящих папки и компьютеры. Они забрали все. Инкубаторы с ее культурами. Стойки с образцами морской воды. Даже лягушек, которых она держала в террариуме. Мои лаборанты пытались предотвратить налет, но их забрали на допрос. Естественно, меня тоже вызвали наверх, в кабинет доктора Габриэля.

– Габриэля?

– Палмера Габриэля. Президента нашей компании. Он и сам спустился сюда вместе с юристами «СиСайенс». Но они тоже не смогли их остановить. Военные просто вошли и все забрали. Даже обеды сотрудников! – Ребекка открыла холодильник и указала на пустые полки. – Не знаю, что, черт возьми, они надеялись тут найти. – Она обернулась к ним. – И не имею ни малейшего понятия, зачем сюда приехали вы.

– Думаю, все ищут Хелен Кёниг.

– Я же сказала вам. Она уволилась.

– Вы знаете почему?

Ребекка пожала плечами:

– Сотрудники ВИМИИЗа тоже все время об этом спрашивали. Не держала ли она зла на «СиСайенс». Не была ли она психически неуравновешенной. Я точно могу сказать, что нет. Думаю, она просто устала. Выдохлась, работая здесь по семь дней в неделю бог знает сколько лет подряд.

– А теперь никто не может найти ее.

Ребекка гневно вздернула подбородок:

– Уехать из города еще не преступление. Это не значит, что она биотеррористка. Но сотрудники ВИМИИЗа обращались с этой лабораторией как с местом преступления. Словно она выращивала вирус Эбола или что-то в этом роде. Хелен изучала археоны. Это безобидные морские микроорганизмы.

– Вы уверены, что это единственный проект, который проводили в этой лаборатории?

– Думаете, я следила за Хелен? Конечно нет. У меня своей работы полно. Но чем еще она могла заниматься? Она посвятила годы исследованию археонов. Тот штамм, который она послала на МКС, был ее открытием. Хелен считала его своей личной победой.

– Используют ли археоны в коммерческих целях?

Ребекка задумалась.

– Насколько я знаю, нет.

– Тогда зачем изучать их в космосе?