Химера, дитя Феникса (СИ)

Плотно поев и напившись морса, Я стал дремать после насыщенного дня. В очередной раз, когда Я клюнул носом, Олег отправил меня в лагерь. Со мной поднялись Марук и иноземцы.

Меня не пугало Мёртвое Море, Я первым делом его оглядел, ища опасность. Это просто ещё одно напоминание о зле, таких на Матушке Земле сотни, если не тысячи. Меня не покидало сомнение относительно ведуньи, Я не услышал от неё не единого словечка. Или она немая, или, как мне думается, отлично делает вид, что не понимает. Зачем себя мучать догадками, если можно всё решить быстро. Отойдя от ставки Михея подальше, Я развернулся и, нырнув в Дар, спросил:

— Что вы делали в лесу втроём?

От неожиданности Дева резко остановилась, в эмоциях был испуг и досада. Затем она быстро взяла себя в руки и произнесла.

— Мин бу кешене? ни?йтк?нен а?ламыйм.

Не дожидаясь перевода от Марка, Я покачал головой.

— Всё ты понимаешь, тебе зачем-то выгодно быть глухой к словам окружающих. Меня можешь не пытаться обмануть.

Стыд и недоверие. Хотя, для себя Я выводы сделал. Потому, не дожидаясь ответа, пошёл к потухшему костру. Марук, поравнявшись с купцом, что-то ему сказал на чужом языке, отчего тот поник духом.

— Я тут им толмачом работаю, ломаю язык. А у них ведунья, та, что слово за день не проронила… Тьфу… А ты молодец, такие знания дорого стоят в нужных местах. И всё же, кто же третий?

— Муж, с сильной волей, очень крепкий. С хорошей интуицией и быстрым, живым умом. Он им чем-то помогает, но далеко не раб. Если Я не знаю слов, это не значит, что не вижу посыла.

Зажигал костёр огнивом уже Я, Септ руку берег, а одной много сделать не получалось. Весело затрещал валежник, за ним принялась нодья (таёжный долго горящий костёр, примеч. автора). Раздув лучину, сел напротив иноземцев и принялся читать.

''День седьмой''

''Папа пришёл помоложе, чем уходил, румянец на щеках, бодрость в движениях и жажда в работе. Времени на мои вопросы было крайне мало, и отвечал он мне неохотно, потому Я перестал подчиняться его правилам. Сидя на кровати, игрался с кисточкой, игнорируя вопросы и просьбы. Отец рассердился и сказал, что пришло время кнута, раз пряники уже не так сладки. Окрикнув сторожей, он им что-то проговорил, те глумливо улыбнусь и достали короткие палки. Мне стало страшно. Били меня долго, по ногам, плечам, спине и в живот. Азарт в них так и плескался, но скоро они утомились, и один из них ляпнул, что Я просто овца, с которой стригут шерсть. Такого Я стерпеть не смог, что эта тварь себе позволяет? Кисточка метнулась, пробив глаз ублюдку. Второй, широко раскрыв глаза, вдарил меня по голове. Очнулся с болью во всем теле и с прикованной левой рукой к решётке окна. Подле меня была врачиха и собирала сукровицу в склянки, обрабатывала раны. Я смотрел сквозь приоткрытые глаза. Тихонько что-то напевала, делала свою работу и не отвлекалась на шум во дворе. Первый человек после отца, достойный уважения. Папа преподал урок, что моё положение зависит от него полностью. Мяса хочется не так сильно ''.

*****

Я захлопнул книгу, упрятав её под рубаху. Когда обернулся, увидел возле меня Деву, что стояла на коленях. Встретив мой взгляд, она поклонилась и молвила:

— Извини, мы не знали, что вы за люди, нужно было обезопасить себя. А когда разузнали, боялись, что из-за обмана вы могли рассердиться. Потому приняли решение держать в секрете моё знание языков. Благодарю тебя за помощь, да укроет Аллах всемогущий своей заботой и ниспошлет благость каждого дня. Хоть ты и неверный, но очень честный и светлый муж.

— Почему он назвал тебя ведуньей? — задал свой вопрос.

— Вообще он сказал, что Я — ведьма, говорящая с духами. Немного вижу наперёд, немного знаю травы. Немного помогаю людям с болезнями.

— Как твоё имя?

— Адель-мунча. Адель-ведьма.