Химера. Последний поход (СИ)

После лёгкого перекуса, дабы не идти с полным животом, Я отправил Забаву и Нику в баньку, а сам вышел на улицу. Я не мог многого вспомнить про Родоверов. Верят в то, что две птицы родили яйцо, из которого впоследствии появился Мир. Одна Алконаст, а вторая.... Не помню или не знаю. Живут общиной и всё добро общее. Супругов выбирают и выкупают в других деревнях и сёлах, дабы не мешать кровь. Дети общие, а самое большое наказание тут – изгнание и забвение имени. Окинув Даром посёлок, увидел, что весь люд собрался в большом амбаре и лишь староста и дозорные были не с ними. Со стороны леса темнела угроза, и маленькое золотое пятнышко светлело на Юге. Я скоро заскочил в горницу, схватил меч и побежал к воротам. Дозорный выскочил из сторожки, направив мне в грудь копьецо.

– Куды прёшь! До рассвета нельзя выходить.

– Там мой Брат. Он ждёт подмоги.

– Ты за него ничего не говорил.

– Я сказал старосте, что жду его к вечеру.

– Мишка, спроси отца, правда ли то. Я посторожу. А ты, гость, дёрнешься, стрелу поймаешь.

Скоро пришёл Михаил.

– Велено пустить северянина. Казну и вещи он в доме оставил, – важно произнёс Дозорный.

– Ну, дык и чаво стоишь. Открывай калитку, – раздался голос сверху.

Я бежал, что есть мочи, к бледному золотому огоньку. Чем ближе Я был, тем отчётливее видел раны Храмовника, а за спиной Брата горели голодом десятки глаз.

Глава 4. Догнать уходящее время

– Нашел всё-таки меня, крестник. А Я уж и не надеялся. Подставь плечо, проще будет доковылять, – сквозь стоны проговорил Старший Брат.

– Как же так получилось? Кто Вас поранил? – Участливо спросил Я.

– Перевёртыши, сучье племя. Вчера мог догадаться, кто Маре Бабу слепил да шнурки подрезал, ох и позлили они её. Кха-кха. Позже поговорим. А то силы теряем да отвлекаемся почём зря, – проскрипел сквозь зубы Сет.

Последние сотню шагов Я уже тащил тяжёлое тело Ветерана, а от ворот глядел Дозорный и даже пальцем не повёл помочь мне. Факелы освещали площадку у ворот, играя с лежащими толстым слоем снежинками, а на свежевыпавший снег падала горячая кровь северянина.

– Открывай калитку! – Крикнул Я.

– Кто такие и цель вашего визита в Черный Дол? – раздался прежний голос.

– Ты же только что меня выпустил. Уже забыл? – изумился вопросу.

– Скажи ему, он пока не услышит от тебя правильный ответ, не впустит, – прохрипел ветеран.

– Путники, ищем кров и стол. Один подраненный.

– Доложи старосте, что у нас гости, – приказал Старший.

Я усадил Брата на землю, так как сил поддерживать его стоящим не было. Вскоре пришёл Михаил и о чём-то доложил, а сторож на воротах произнёс заученный текст:

– Постоялый двор у старосты. Законы соблюдать, вести себя чинно и с уважением. Мишка, проводи путников.

Парень открыл сторожку и направил на нас копьецо.

– Подсоби с раненым, – взмолился Я.

– Никак не можно. Ежели путник не в силах дойти, то мы оставляем его за воротами.

– Не спорь с ним, Босик. Староста должен дать мне добро на нахождение в Черном Доле, иначе отправит за забор, – тяжело произнёс Сет, упёршись на подставленное плечо, медленно поднимался. – Уж такие они, родоверы. Только семья и Род важны, остальное всё временно.

– Ты знаешь правила, старик. Следуйте за мной, – медленно и чинно шёл впереди Михаил. Дойдя до постоялого двора, вновь обратился к нам. – Хозяина зовут Пал Степаныч, любит честность и чистоту, потому ноги обметите веником перед входом. А Я пойду в дозор, охранять селение от ворога.

– Иди вперёд, мне нужно подвязать порезы, а не то залью их горницу кровью. Ежели отец поселения спросит за меня, расскажи о ранах и моём уважении Дома. Не могу зайти грязным.

– Понял тебя. Попрошу тряпицы и бинты. – Я прислонил Брата к стене и помог снять куртку.

Зайдя в дом, изумился переменам в нём. Стол был совсем другим, а ранее потушенные свечи горели через одну. Накрытый праздничной тряпицей общинный стол уставлен лоханями. А слева от него стояла бадья с чистой водой и стопкой уложены чистые полотенца. Слева стояла кадка поменьше, а к ней приложены тряпицы иного цвета. Как Я понял, для нас. Привычно постучав по столу, окрикнул Старосту. Павел Степанович ступал важно и уверенно.

– Тебе бы стоило быть в бане, негоже за стол с грязным телом или мыслями садиться, – нахмуря брови, произнёс он. – И где твой Брат, северянин?

– Брат Сет не может зайти в общинный дом, раны его кровят. Из уважения к Вашим обычаям и общине, просит принять на постой. Сам он на крыльце. Прошу позволения остаться ему и, если имеете ненужные тряпицы или бинты, дать для излечения. Со своей стороны обещаю оплату и чистоту.

– Открой дверь, мне нужно задать пару вопросов. Приму решение, исходя из ответов.

Я распахнул двери, чтобы свет от лампад из горницы попал на раненого.

– Будь здравствуйте, Пал Степаныч. Слава Роду!

– Слава Роду! Я тебя знаю, хотя и не должен. Скажи мне, Сет, куда ты держишь путь, и кто тебя поранил?

– С Юга на Север, а бился Я с перевертышами в трёх верстах ниже по реке, – хрипло произнёс Храмовник.

– Э как, думал все эти твари ушли на Север. Что-то их сорвало с охотничьих угодий. О чём ещё расскажешь?