Химера. Последний поход (СИ)

– Ниже по реке, в бывшей рыбацкой деревни вырезали всех жителей. Девчушка – Вероника – осталось одна. Маровы приспешники подняли сотню утопцев.

– Нам-то какое дело? – с улыбкой произнёс Староста. – Забор крепок, люди здоровы, а амбары полны снеди.

– Их подняли под приказ и за один день. Подкладом был сын старосты и, как ты понимаешь, это дело рук не болотных ведьм, – с вызовом сказал Старший Брат.

Павел Степанович задумчиво потёр подбородок. Затем кивнул головой и изрек:

– Я получил ответы и принял решение. Остаться могут только трое в качестве гостя. Или кто-то из Вас входит в Род или уходит из посёлка.

– Сынок, помоги дойти до ворот. Значит, пришло моё время, – кряхтя произнёс ветеран.

– Но так же нельзя! Должен же быть ещё какой-то выход! Что значит, войти в Род?

– К чему терзания? Баба тебе чужая, а нам она принесёт много новых сыновей и дочерей. А ежели у самого есть виды, оставь сиротку. Будем за родню, как и все мы тут! – сразу же проговорил Хозяин.

– Я дал слово, что доведу её до града, а Веронику – до городища. Мой крёстный не заслуживает такой смерти, его растащит на куски зверьё, и даже тризны не сыграю. Потому мой черёд идти за ворота. – Принял решение за всех.

– Одумайся, сынок. Отдадим обузу и освободим руки. Да и местные знахари меня до обедни на ноги поставят! – Прошептал синими губами Брат Сет.

– Нет другого решения, крёстный. За забор уйду сам. Завтра с утра зайду вновь. – Повернувшись к старосте, произнёс. – Я уважаю Ваши обычаи, в ответ прошу об одном, проявите заботу ветерану Северных Пустошей.

– Не торопись, сначала оттяни своего Брата в баню, приведите себя в порядок и отужинайте. Голодные от родоверов не уходят. – Раздраженно произнёс Павел и захлопнул дверь.

Я схватил брата за руку и начал поднимать. Перекинув руку через шею, потянул к помывочной, благо видел, куда уводили моих попутчиц. Старик сначала хрипел, с трудом наступая на ногу, а затем разошёлся. Чуть позже рассмеялся.

– Задал ты ему задачку, сынок. Ха-ха. Я раненый, от того не гожусь в большой посев. А ты мог покрыть двоих-троих за ночь. Теперь Хранитель Рода будет думать, что лучше для его дома. А правило трёх он отменить не может. И ещё, Я тебе благодарен за топор, будто легче стал вдвое и кости он как верёвку рвал. Ежели не твой Дар, остался бы в лесу без вестей, а так, может, и смилуется Мать-Земля и даст мне встречу с Химерами.

В бане было сильно натоплено, отчего Я быстро покрылся испариной. Раздев брата до нательного и стянув с него рубаху, ужаснулся его ранам. Помимо новых рваных порезов, в большом количестве тело покрывали шрамы, увечья и синяки. Руки так вообще покрыты паутинкой белёсых и розовых линий разной толщины и протяженности. Звание Ветеран запросто так не дается.

Разделся сам, стесняясь своей наготы. Отведя брата к воде, принялся оторванным рукавом нательной рубашки смывать кровь, стараясь не потревожить раны.

– Полно тебе. Сейчас знахарь и помывальницы придут. Иди сам распарься немного. За меня не переживай, вытяну. Ежели бы не время к вечерне, то расспросами замучил бы нас староста, в надежде, что околею. Мне налей в черпак воды из во-он той кадки. Там она родниковая. Как на Юг попадаю, напиться не могу, зубы уже сводит и живот болит, а Я всё жаждой по чистой водице одержим.

Выполнив поручение, направился в парную. С трудом открыв тяжелую дверь, тут же присел на корты. Из натопленного помещения так обдало жаром, что уши загорелись, а незатянувшиеся ожоги напомнили о себе. Пригнувшись, зашёл в помещение и прикрыл дверь. Печка парила знатно, наполняя тело невиданной раньше негой и истомой. Мысли выветрились, погружая всего в странное, необычное состояние. Счёт времени Я потерял, очнулся после громких шагов в предбаннике и разговора.

– Плох совсем, но вытянет. Двужильный. Давай, девоньки, отбейте с него коросты, а Я пошью немного да латки поставлю. Какой цвет выбираешь, северянин?

– Синюю, как небо или зеленую, как земля, – глухо отозвался раненый.

– Всё надеешься увидеть чистое небо и травушку без порчи? Второй где? Тая, глянь в парилке.

Дверь распахнулась, и зашла крепко сбитая Дева с толстой косой на груди. Из одежды лишь купальный сарафан. Увидев меня прикрывающим стыд, рассмеялась по-доброму:

– Туточки он, голенький и смущённый.

– Кинь ему рубаху, чтоб прикрылся да пусть выйдет.

Кое-как натянув рубаху на мокрое и вспотевшее тело, Я поспешил в предбанник. На палатях боком лежал нагой Сет, а седой Муж тянул иглой нить, прижимая пальцами края ранки. Знахарь оторвался, глянул на меня.

– Ух ты ж. Редкий гость в наших краях, да ещё и светится ярко. Хворый только телом, что же, будем радушными хозяевами, как предки завещали. Маланья, готовь тесто на семечках. Будем банькой лечить да мёртвый хлеб печь, – отдал он приказ второй деве, что стояла с тряпками и бинтами поотдаль. Та, передав поклажу Тае, выбежала на снег голыми ногами и помчалась по улице.

– Свезло тебе, сынок, большую честь оказали, или Мать-Земля награду определила. Такое не часто бывает, будто подвиг свершил али имя защитил. Поведаешь?