Химера (СИ)

— Нравишься ты мне, странник, сговорчивый ты. Условие никчемное — ты нам тоже монетку подаришь. Серебряную. Ту, что у тебя во внутреннем кармашке припасена.

— Да в ней серебра-то…  Ик…  Кот наплакал…  — заканючил «бывший прозрачный». — Формальность голимая.

— Ончот тунамбо! — едва слышался шепот бесформенного существа, устало раскрывающего подобие рта.

— А как вы узнали о моих пяти рейсхмарках? — спросил я, проверяя тайничок в пиджаке. — Я вроде с монеткой «не трясся» перед вами и даже не упоминал о ней. Подозрительно это…  А главное, зачем она вам?

— Ик…  Шило в мешке не утаишь, — парировал мутный, довольно улыбаясь.

— Для коллекции нам, — произнес прозрачный. — Тебе же все равно она без надобности. Нет в ней никакой удачи. Сам ведь, наверное, убедился.

— Хм-м…  Про это я тоже не говорил, — пробурчал я под нос, а потом громко добавил: — Пожалуй, я останусь при своем. Это ведь талисман. Да и про фокус с золотой монеткой лепрекона я знаю. Она через некоторое время у нового хозяина в пепел превращается. Так что не обессудьте…  не прокатит…

— Рваный башмак мне в за…  Кто посмел?! Да как так! — размахивая в воздухе сапожным шилом, орал во всю глотку мутный. — Ты нам все это время по ушам ездил! Затычу до смерти…  Дурил, значит, нас.

— Ивор, заткнись и убери свою «тыкалку». Странник просто хорошо информирован, но не читал договор. Правильно говорю? — обращаясь теперь ко мне, спросил удрученный прозрачный.

— Да, именно так…  — подтвердил я.

— Точно не передумаешь? Может…  — продолжил Скаах.

— Категорическое нет.

— Ну, тогда нам больше нечего предложить, несмотря на все наше уважение к тебе, — сказал, отворачиваясь, «бывший мутный», натягивая изумрудную шляпу до уровня глаз. Уходим, Ивор!

— Стойте! А как же исполнение желаний?

Оба лепрекона синхронно замерли, словно ледяные истуканы. Лишь через десяток секунд они чудесным образом оттаяли и развернулись обратно, выпучив глаза.

— Ты слишком много знаешь…  — неприятно прошипел прозрачный, щелкая костяшками на кулачках. — И как бы мне ни хотелось, но…  Мы не можем нарушать установленные правила, к сожалению. Что изволите, странник? — добродушно договорил лепрекон. Теперь он вновь стал улыбчивым, шокируя мгновенным контрастом эмоций.

— А что можно пожелать?

— Тунамбо! — приободрилась не поддающаяся осмыслению сущность.

— Что хочешь, — с воодушевлением бросил мутный. — Ик…  Бездонную бочку с выпивкой. Незатухающую трубку отменного табака. Безотказных девиц, не знакомых с моралью.

— Ивор! Он не про твои ограниченные желания спрашивает. Заткнись! — прикрикнул на напарника Скаах, но после добавил: — Стандартный набор, странник…  Никакой оригинальности…  Власть, богатство, бессмертие…  Ничего интересного для тебя. От первых двух позиций ты уже отказался раньше. Императором Лиловолесья ты быть не хочешь, горшок с углем брать не желаешь…  Может, мы пойдем себе спокойно?

— Последнее весьма заманчиво…  Но вы ведь без пакостей и уловок не умеете. Выберу бессмертие и проведу следующий миллион лет булыжником посреди пустыни. Пусть даже разумным. Это ведь больше наказание, чем дар. Но все, конечно, будет в пределах установленных договором правил.

— Что ты на нас наговариваешь? Какие уловки и гадости? — начал отпираться мутный. — Мы никогда и никого не обманываем.

— Я верю вам, каждому услышанному слову, — улыбнулся я и подмигнул, — но все-таки…  Какие еще желания загадывают?

— За столько лет разве все упомнишь…  — со вздохом протянул прозрачный.

— За всю жизнь можешь не вспоминать. Есть и покороче периоды.

— Ты ведь не отстанешь?

— Нет!

— Эх…  Ну как скажешь…  Странник, все тривиально. Люди очень ограничены и меркантильны в желаниях. Порою пустынная обезьяна больше фантазиями удивляет. Но во всех обобщениях есть исключения. Эти слова про русичей. Ты же из России, странник? Дух русский чую…  — хапая волосатыми ноздрями воздух, неожиданно спросил лепрекон.

— Из России. А по речи непонятно?

— Ну, акцента я не слышу. Идеальное произношение. Как будто мы с тобой в одно время родились. Поэтому и спросил.

— Не знаю, что ты слышишь, но я на русском говорю, — подытожил я и шепотом добавил: — Наверное…

Сомнения теперь у меня все-таки появились…

— Ага, а я на кроманьонском шпарю, — откликнулся «бывший мутный» и рассмеялся. — Извини, странник, но я, кроме ирландского, никаких других языков на дух не признаю. Это мне, как серпом по кельтскому наследию. Вот Ивор полиглот. Он да, хватает в лексикон дурацкие чужеродные словечки. Молодой еще, зеленый…

— Я-я, дастиш фантастиш! — с важным видом подтвердил мутный, прищурив глаза.

Черт! А ведь старый лепрекон прав! Его не проведешь…  Никак не могу привыкнуть к тому, что с недавнего времени говорю на любом языке мира. Я пошлепал губами, но так ничего больше и не сказал.

— Дак вот, странник. Русичи они странные. Им что-нибудь эдакое подавай. Хотя и среди них исключения бывают. Это те, которые «сходи туда — не знаю куда, принеси то — не знаю что». Но, в основном, они натуры романтичные. Прямо-таки не желают, а требуют вечной любви. Что тебе милее? Выбирай…