Химера (СИ)

— Пожалуй…  второе. Хотя со своим выбором я давно определился. Просто проверю. Чтобы убедиться в том, что я сделал правильный выбор в жизни.

— Ивор!

— Ту…  нам…  бо! — так зверски завыло нечто, что земля вокруг затряслась.

Руки лепрекона вновь поднялись к небесам и с хлопком опустились. Тут же в центре пня появилось большое старинное зеркало.

— Ну, все! Руками в воздухе води влево или вправо, как будто мух отгоняешь. Девицы в зеркале будут меняться. Внизу, под каждой картинкой краткая биография написана. Только не резко махай руками, а то зависнет «стекляшка», — сказал Скаах. — Выберешь свою любовь — позовешь. Мы тебя не торопим. Пока к себе пойдем. Чайку попьем с сахарком. Ага?

— Нет, не уходите. Я быстро.

Взмах руки. В глубине зеркале появилось реалистичное трехмерное изображение задумчивой девушки. Оно вращалось в пространстве Зазеркалья, подчиняясь движениям кончиков пальцев. Приближалось…  Отдалялось…  Можно было разглядеть любые, даже самые мелкие детали одежды и черты лица. Вот только каракули внизу зеркала я разобрать не мог.

— Не могу прочитать, что там написано.

— Ты меня удивляешь, странник…  — забормотал «бывший мутный». — Говорить умеешь, а читать нет? Хе-хе…  Ладно уж, помогу.

Он только договорил, как сразу же послышался потусторонний голос откуда-то из глубин лавандового поднебесья:

— Лот под номером один миллиард семьдесят три миллиона семьсот сорок одна тысяча восемьсот двадцать четыре…

— А не многовато девушек для выбора?

— Не-не…  в самый раз! Мы через дополнительный фильтр пропустили. Строго по твоим предпочтениям. Может, отпустишь нас? Это небыстрое занятие.

— Нет…

— Крутите барабан, сударь! — пробасил прозрачный, налепивший себе под нос мохнатые усы из лилового мха. Вылитый Леня Якубович! — Сектор приз!

— Евгения Майш. Украина. Очаков. Год рождения тысяча восемьсот семьдесят…  Бесстрашная, несгибаемая, решительная…

Кисти моих рук зашевелись значительно быстрее. Разнообразные силуэты женских особ непрерывно сменяли друг друга.

Брюнетки, блондинки, шатенки и рыжие…  Даже лысые встречались…  Африканки, азиатки, европейки…  Принцессы, крестьянки, военные…

— Матильда Каносская. Италия. Бондено-ди-Ронкоре. Год рождения тысяча сорок шестой. Отважная, независимая, непримиримая…

— Что-то барахлит у вас софт. Многих уже в живых нет столько лет, что на пальцах показывать устанешь.

— Нет, с ним все в порядке, — сказал прозрачный. — Отобрано специально для тебя, случайных людей здесь вообще нет.

— Понятно, не умеете вы без хитростей, — пробурчал я и продолжил знакомиться с девушками.

Кого здесь только не было! Совсем юные и ужасно дряхлые. Красивые и откровенно непрезентабельные. Жизнерадостные и угрюмые. Мимолетно знакомые, знакомые до боли и незнакомые вообще…

Движение пальцев — и передо мной безумная ведьма из психбольницы…  Дусенька, как ласково называли ее. Восхитительный подарочек она презентовала…  Как же давно это было! Слишком давно, как будто даже не в этой жизни…

Взмах — и в зеркале кружится белокурая красавица-незнакомка в бирюзовом платье. Еще одно движение — и в глади амальгамы возник ангел с глазами цвета лазурных небес. Шарлотта…  Жертва Французской революции.

— Калавай, калавай, кого хотсешь выбилай…  Ик…  — затянул с жутким акцентом песенку Ивор, помогая себе руками и ногами. — Вот такой чирины…  Ик…

Колыхание воздуха — и вновь незнакомка…  И еще…  И еще…  За одно мгновенье тысячами пролетали тени девиц. Движение — в зеркале нищенка из трущоб Парижа. Еще взмах — и перед глазами застыла добродушная бабушка с вокзала, которая угостила меня квасом…  Этих-то зачем мне подсунули?

— Cтоп! Достаточно…  — закричал я, убирая руки в карман брюк.

— Эй, странник…  Ты с ума, что ли, сбрендил? — заржал прозрачный, перекатываясь по пню от хохота. То и дело он сталкивался с мутным, который бился в неконтролируемой истерике. Ну у тебя и вкус! Она же тебе в прапрабабушки годится. Всему должен быть предел…  Хотя твое дело…  А я бы насчет помятой упаковки подумал на твоем месте. Мне вот жгучая брюнеточка ступенек тридцать назад приглянулась.

— Я не выбирал бабулю…  Я вообще больше не хочу и не буду выбирать.

— Опять за старое, да? Тебе невозможно угодить. И нас уже измучил, и себя.

— Да нет. Я давно уже определился. Мне никто, кроме Елены, не нужен. Глупая все-таки это была затея. Теперь лишь хочу убедиться. Доверюсь судьбе и воспользуюсь подсказкой зала.

— Подсказка зала? А ты шутник, как я погляжу, — бормотал Скаах, теребя прозрачную бороду.

— Не подведи, Нуада, — крикнул я на унылую кучку возле пня.

— Тунамбо!

— Ты еще больший псих, чем я думал при нашей встрече, — произнес прозрачный. — Твое второе имя — безумие. Зачем ты слушаешь существо, которое даже себя не сделало счастливым?

— Я верю в благосклонность фортуны, — сказал я, приложив правую руку в район сердца. Там, во внутреннем кармане, лежала немецкая монетка. — Спасибо, Нуада!

— Точно не передумаешь?

— Нет!

— Это твой окончательный выбор?

— Да!

— Уверен? — уточнял прозрачный, приближаясь к моему лицу корявой мордой и все уже сощуривая глаза.

— Абсолютно, как никогда прежде!