Химера воспитания

А с точки зрения Разума – не О.К.

Даже – совсем не О.К.

Нужны доказательства?

Извольте.

Представьте себе, что Ваш ребенок попросил у Вас апельсин.

Да, у Вас есть апельсины.

Но – пока еще не годные к употреблению: находящаяся на их сладкой, сочной и ароматной мякоти оранжевая кожура мешает употребить их по их прямому назначению, то есть, быть съеденными.

Вы так и говорите своему ребенку: «Вот тебе апельсин, но его надо почистить».

У ребенка появляется изумленное выражение лица: как это – «почистить»??!

«Очистить», «почистить», «начистить», – все это означает: освободить от «грязи и пыли», накипи и нагара, не так ли?

Так.

Именно – так.

Но ведь апельсин – тот, что уже в руках у Вашего ребенка, – не грязный, поскольку прежде, чем положить апельсины на тарелку, мама тщательно вымыла их водопроводной подкрановой водой.

Зачем же освобождать апельсин от грязи, которой на нем нет??!

«Нет!», – скажет Ваш ребенок, – «не почистить его надо, а распечатать».

Или – «распаковать».

Ведь в своей кожуре апельсин предстает перед нами в запечатанном или запакованном виде.

Именно так.

И никак не иначе.

Несмотря на все чудаковатые высказывания по этому поводу взрослых, чье сознание упаковано в плотную скорлупу закостенелых догм и задубелых стереотипов.

Непонятно зачем и неизвестно откуда взявшихся.

Еще пример?

С удовольствием!

Если ребенку, находящемуся в комнате, становится душно, то он попросит взрослых: «Включите форточку».

Заметьте: не «откройте», а – «включите»!

Ведь не форточку мы открываем для проветривания помещения, а само помещение.

Для его проветривания.

Посредством включения в действие… форточки!

И кто же из нас после этого – взрослый или не-взрослый – мыслит как Человек Разумный?!

Посему нет и не может быть у взрослого человека никаких, – не говоря уже о необходимых и достаточных, – оснований ни для Высокомерия, ни для сродной с ним Надменности, ни для снисходительно-пренебрежительных ухмылок по отношению к интеллекту ребенка.

Более того, каждый ребенок, зачатый не в состоянии тяжелого алкогольного опьянения одного из родителей или же – «чур нас, чур!» – обоих, – прирожденный философ.

Сомневаетесь?

В таком случае вспомните, какой вопрос чаще всего задает ребенок, растущий в нормальной семье, своим родителям?

Вспомнили?

Ну, конечно же, этот вопрос: «Почему?»!

И именно этот вопрос является главным – потому что идет от головы – философским вопросом.

«Не что почем?», и не «А где купил?», – эти-то вопросы приходят позже, и к философии не имеют практически никакого отношения, а именно «почему?».

И что же потом с этим прирожденным философом происходит?

А – ничего.

Потому что в нем философа убивают.

И кто же это делает, как Вы думаете?

Совершенно верно: взрослые.

Которым бесконечные «почему», а они-таки бесконечны по самой своей природе, бесконечно раздражают.

Именно своей бесконечностью.

А еще – нежеланием думать, как на них ответить.

А еще – растерянностью оттого, что ответа-то «под рукой» может и не оказаться.

Не знаете, как ответить на очередное «почему?» Вашего ребенка? Так предложите ему: «Давай подумаем вместе».

И как Вы думаете, как часто взрослые поступают именно так?

Не надо отвечать.

Ведь вопрос-то по сути дела риторический, не так ли?

Что же касается гипотетического морального превосходства взрослых над детьми, то, хотите Вы того, или же – не хотите, но Вам таки придется признать, что даже самое злобное «маленькое чудовище» есть лишь либо слепок с Чудовища Большого, либо продукт и результат действия Его чудовищности.

И нет такого достопочтимого взрослого, за чьими плечами не таился бы призрак совершенного им недостойного.

Далеко выходящего за пределы банки со съеденным без спросу вареньем и даже комнаты с размалеванными фломастерами обоями.

Потеря № 10, вызванная отказом от Воспитания, есть утрата Фальши.

В отношениях между Человеком и тоже Человеком, но – Другим.

Каждый Человек, называемый нами, взрослыми, ребенком есть существо в высшей мере чуткое.

Ему свойственно тонко и точно ощущать любую фальшь в отношении к нему, любую неискренность, любую имитацию настоящих чувств и подмену их поддельными.

Наиболее остро он переживает Безразличие к нему.

Так, например, мальчуган с упоением рассказывал про то, как его вчера выпорол отец.

Разгадка этого, казалось бы, невероятного феномена таилась в том, что на самом-то деле он – круглый сирота.

И в том его обыденном окружении взрослых, в котором всем на него было, мягко говоря, наплевать, он придумал себе «легенду» о чрезвычайно строгом отце, карающем его за малейшие проступки.

Оказалось, что для него даже такое проявление неравнодушия к нему было желанным.

Во всяком случае, несопоставимо более ценным, чем полное игнорирование всеми его успехов и неудач, маленьких и больших побед и поражений, его радостей и огорчений.

Среди множества людей, мельтешащих вокруг, снующих – туда-сюда, торопящихся куда-то по своим неотложным и непомерно важным делам, он чувствовал себя ненужным всем.

Для всех – лишним.