Химера воспитания

И – не просто хорошо, а замечательно, прелестно, чудесно!

От того же Льюиса Моргана мы можем узнать о том, что те же индейцы-ирокезы работали в среднем четыре часа в сутки – всего-то-навсего!

И в чем же, спрашивается, заключалась их работа?

Преимущественно в том, чтобы собирать что-то съедобное дикопроизрастающее или же ловить что-то съедобное дикобегающее, дикоплавающее, диколетающее, дикоползающее.

Какой, скажúте на милость, смысл обитателю, к примеру, джунглей бассейна Амазонки всего этого насобирать и наловить сегодня больше, чем сегодня же (ну, в самом крайнем случае, завтра с утра) можно удосужиться съесть?

Учитывая температурно-влажностный режим джунглей?

Принимая во внимание факт наличия отсутствия каких бы то ни было холодильников, морозильников, избытка соли для засолки, сахара для варения варенья, не говоря уже об установках для вакуумной упаковки?

Нельзя нам с Вами не согласиться с тем, что на самом деле – НИ-КА-КО-ГО смысла в долгосрочном накоплении скоропортящегося не было, нет и не будет.

Зачем же тогда заниматься тем избыточным трудом, плоды которого непременно сгниют или протухнут?

НИ-ЗА-ЧЕМ.

Вот и занимались нецивилизованные люди – по определению нас, людей цивилизованных – трудом по добыванию пропитания ровно столько, сколько в этом был смысл.

И – нинасколько не больше.

Как пишет Льюис Генри Морган, не был труд для индейцев-ирокезов «почетным правом».

Не был он для них и «священной обязанностью».

А был он для них совершенно естественным проявлением присущих им жизненных сил.

Таким же, как, например, еда, питье и сон.

Отлынивания от работы среди ирокезов не было и в помине.

Никто из работоспособных не ссылался на грыжу в боку, в позвоночном столбе или же в мозгу – от перенапряжения мозговых извилин.

Ни у кого из них даже и мысли такой не возникало.

Да и не могло быть иначе.

Не было в их труде ни страдания, ни отвращения, ни геройства.

Надо – значит надо.

Не вопрос.

Надо построить, например, лодку – дружненько взялись, споренько поработали, скоренько построили.

То же самое и с жилищем.

На: «Раз, два, взяли!», – глядишь – уже готово!

Можно отмечать новоселье.

С песнями, плясками и прочим сабантуем.

Так и по сегодняшний день трудятся, например, центральноафриканские пигмеи племени мбути.

В среднем – как и ирокезы времен Л.Г. Моргана – по четыре часа в день.

И все это время крутятся вокруг них детишки.

Приобщаются.

Кто чем сможет, тем и поможет.

Добровольно.

Не-принудительно.

Не-назидательно.

Не-надзирательно.

Не-воспитательно.

Каждый – в меру своих собственных сил, желаний и интереса.

«Чем же все эти люди занимались и занимаются все остальное время, если работали и работают они в среднем только по четыре часа в день?», – спрóсите Вы, будучи обуреваемыми нескрываемым недоумением.

Ответ будет совершенно обескураживающим: они готовились!

Только не к войне, как можно было бы подумать, вспомнив приписываемую римскому историку Корнелию Непоту знаменитую фразу: «Si vis pacem, para bellum» – «Хочешь мира – готовься к войне», а к… праздникам!

Праздников же у индейцев-ирокезов, к примеру, была целая уйма.

Все ирокезские праздники были изумительно-восхитетельно-трогательно естественными.

Например: «День первой клубники», когда отмечается появление в лесу первой в текущем году этой сладкой и крупной ягоды; «День первой земляники»; «День сладкого кленового сока»; «День первой молодой кукурузы», и т. д., и т. п.

Только успевай готовить соответствующий макияж, татуаж и костюмерный антураж!

Детишки важно и сосредоточенно пытаются копировать приготовления взрослых к приближающемуся празднику.

Или же – наоборот: с восторгом и упоением, с радостными воплями и визгом носятся между вигвамами.

Всецело пребывая в состоянии нетерпеливого ожидания.

Празднества.

Идиллия?

Полнейшая.

Упоительнейшая.

Спрашивается: кому и зачем потребовалось ее разрушать?

Ведь люди, весьма далекие от всего того, что у нас принято называть цивилизацией, жили в полной гармонии с Природой: они не брали у Нее ничего лишнего, избыточного, чрезмерного; Она же не ставила перед людьми никаких неразрешимых задач.

Таких, например: «Как выжить, если выжить невозможно?».

Вот и продолжалось бы себе доныне и «присно и вовеки веков» действие сего никем не подписанного, но обеими сторонами – и Природой, и людьми – соблюдаемого Договора!

Не так ли?

Людям – на радость и на счастье.

Природе – на пользу.

Ан – нет.

Не суждено было этому Договору соблюдаться долго.

Нарушился он.

В одночасье.

Долго ли, коротко ли, но в один прекрасный, солнечный день, утро которого не предвещало, казалось бы, никаких катаклизмов, вышел античный человек из своего античного жилища, сладко потянулся, взглянул на ласковое солнышко и произнес про себя: «А пойду-ка я в ближайший лесок, и что-нибудь съедобное в нем насобираю или изловлю».

И только он так подумал, как – глядь! – а леска-то и нет!

И тут-то вспомнил наш бедолага, как – не далее чем вчера – вырубил он со своими соплеменниками последние остатки леска – древесина срочно понадобилась.