Химеры

Дверь, скрежетнула, отворилась, засунулся матрос в черной мокрой куртке из чертовой кожи, не глядя на Рамиро, что-то хрипло прокаркал Ньету. Тот ответил по найльски, встал, посмотрел на Рамиро.

— Мне пора. Хочешь выйти наружу?

— Чтоб немедленно промокнуть? — Хотя на свежем воздухе голова, может, поутихнет. — Хочу. Меня выпустят?

— Герцог сказал, что если ты дашь слово не вредить нам, то сможешь свободно ходить по кораблю. — Ньет помолчал, потом проговорил тоном ниже: — Он мне так и сказал. Не надейся, сказал, что твой альд пойдет с нами. И без разницы, что он не рыцарь.

— Все верно герцог сказал. Что до меня — вредить я вам не буду, вы в своем праве.

Ньет что-то буркнул матросу, тот, хмурясь, быстро оглядел Рамиро и убрался.

Может, кто-нибудь из офицеров поделится нормальным табаком. От этого выворачивало с первой же затяжки.

Вернулся матрос, бросил Рамиро на руки плащ из чертовой кожи и зюйд-вестку. Ньет ушел с матросом, и Рамиро побрел по коридору им вслед, придерживаясь за стену. Когда лежишь, не так чувствуется качка.

В коридорах пахло железом и машинным маслом. Повсюду гудели вентиляторы. Через овальную дверь Рамиро прошел в полутемное помещение, где на круглой платформе стояло закутанное в чехол орудие, выставившее ствол в амбразуру, за борт. Брезент плотно закрывал амбразуру, но в щели свистел ветер, по орудийному стволу стекали капли, пятная серый чехол. Сам брезент обледенел и гремел на ветру, как лист жести. Здесь было очень холодно. Рамиро окликнули — недовольный найл показывал ему рукой — мол, проваливай. Рамиро не стал спорить.

А качка явно усилилась. Рамиро мотало от стены к стене, прикладывая к переборкам, приходилось останавливаться и стоять, закрыв глаза и держась за что-нибудь, аккуратно сглатывая. Интересно, как Ньет умудряется передвигаться, он хоть и ловкий парень, но тут, как ни берегись, к железке приложит.

Рамиро заблудился. Бесконечный лабиринт сходней, дверей, коридоров, подпалубных конструкций, мастерских, орудийных башен, телефонных проводов, новых коридоров, железных лесенок, кабелей, люков, снова нескончаемый ряд кают. Ни один встречный найл его не понимал — или делал вид, что не понимает. Все куда-то спешили с суровым неприступным видом, а Ньет давно сгинул в недрах этого муравейника.

Рамиро принялся читать надписи на дверях. Современный найлерт, как и альдский, как и множество других языков, использовал буквы драконидского алфавита, и можно было не только прочитать надпись (хотя, скорее всего, неправильно), но и в некоторых случаях отгадать смысл, например, если использовались слова вроде «радио» или «телефон». Эти надписи, по крайней мере, позволяли не врываться в радиорубку, потому что Рамиро, в поисках выхода, открывал все двери подряд.

Наконец, дверь с таинственной надписью «ХЮЩО-86» вывела Рамиро наружу.

Его немедленно окатило колючими брызгами, ветер хлестнул по лицу, а ноги поехали по обледеневшей палубе, хоть она и была сделана из рифленого железа. Рамиро схватился за натянутый у борта металлический трос. Этак и вывалиться недолго! Море дыбилось и ревело, перемешивая воду и воздух, все ходило ходуном.

А Ньет и Белка каждый час спускаются — туда?

Рамиро лихорадочно пошарил по карманам найльского плаща и нашел перчатки. Слава богу, потому что голыми руками за обледеневший трос долго не удержишься. Осторожно ступая, он двинулся в сторону, где клубящуюся тьму разрезал луч прожектора, вроде бы на нос, хотя пропасть знает, где тут нос.

Второй этаж решетчатой палубы над головой разомкнулся, Рамиро увидел возносящуюся вверх массивную башню с многоярусными надстройками. Остро блестели ряды орудийных стволов, мачты, антенны, качающиеся провода, прожектора окружало гало, широкое в густом от водяной взвеси воздухе. Он заметил людей, карабкающихся по надстройкам, мимо пробежали два матроса, чуть ли не оттолкнув Рамиро с дороги. Кто-то, перекрикивая шум моторов, орал в громкоговоритель.

У борта, между двух горбатых махин — орудийных установок — стояли люди, несколько человек, вроде бы офицеры. Пока Рамиро добирался до них, двое, склонившись над бортом — оказалось, там висел веревочный трап — помогли подняться и перелезть через леер еще одному, практически голому — Ньету? На него накинули плащ, сунули в руки пластиковую чашку с чем-то дымящимся из термоса. Вокруг крутилась тонконогая фигурка в огромной не по росту куртке — Белка.

Один из офицеров — Рамиро узнал герцога — обратился к нему с вопросом, Ньет покачал мокрой головой. Потом выпростал из плаща руку с компасом на ремешке. Герцог, хмурясь, глядел на компас. Потом перевел взгляд на подошедшего Рамиро.

— Господин альд, — сказал он, — приветствую. Рад, что вы выбрались на воздух.

— Здравствуйте, герцог. Спасибо, что разрешили выходить из каюты. Сколько мы уже плывем?

— Четвертый день, если часы не врали.

— А что, могут врать?

— Приборы врут уже некоторое время. Посмотрите на компас. Хорошо, что рация пока работает.

Рамиро взглянул на руку Ньета — подсвеченная фосфором стрелка плясала и кружилась, как безумная. Где север, где юг?