Химеры пустошей (СИ)

Он быстро добыл чистый мерный стаканчик, залил водой, щедрой рукой плеснул в него тех капель, которыми вчера «угощал» Анну, и тут же залпом выпил смесь. Она даже поморщилась за него. Капли эти в целом действительно неплохо успокаивают нервы. Но гадость же редкостная!

Мар медленно поставил стакан на раковину, вздохнул, уселся на кушетку, вытянув длинные ноги.

— Я тут у тебя немного посижу, ладно?

— Сиди на здоровье. Не мешаешь.

— Если есть какое-то дело, с которым может справиться даже неквалифицированный полудракон, то…

— Мар. Только честно. — Анна, которая только что протерла стол и отправила тело в «холодную келью», поддерживать шутливый тон была не готова. Да и шутка получилась какая-то вымученная. — По шкале от одного до пяти. Сколько?

— Четыре. — Не задумываясь, ответил он.

Но сразу же с едва заметным сожалением добавил:

— Четыре и еще немного. Я контролирую. Надо немного собрать мысли в кучу…

«Четыре, — перевела Анна со «шкалы Шторма», придуманной когда-то одним из профессоров, занимавшихся реабилитацией «волчонка». — Четыре, это набить кому-нибудь морду, разругаться со всеми, кто рядом, или как более поздняя альтернатива, напиться с друзьями до синих молекул, перевести проблему в простую и привычную жалость к себе и дальше лечить уже как депрессию. Пять — это сразу и быстро уйти в себя и не возвращаться… сколько? Сам себе Мар на эту стадию отводил сутки. По факту в последний раз было — полтора месяца. Полтора месяца мрачного молчания, злобных взглядов и с виду — совершенно нормальной, только беззвучной и тихой жизни».

Профессор тогда сказал, что проще научить его назвать одну простую цифру, чем заставлять копаться в себе и искажать реальную картину рефлексиями.

— Поговори с Надаром… — вздохнула она.

Анне тоже было паршиво, и тоже хотелось тишины и уединения, но это — другое.

— Что узнал-то? — спросила она, останавливаясь напротив и рассматривая его с высоты собственного роста.

— Ее звали Нана. На самом деле Нина, вроде бы, но у нее на коже был такой… легкий пушок в детстве. И ее звали Нана Пух. Тогда ей было года четыре, как я мог ее узнать? Никак. Сейчас-то почти взрослая девушка. Да я и… я вообще то время плохо помню. Я ее узнал-то по лапке…

— У нее нормальные руки.

— Пятнышко. На коже. На правой руке. В детстве было похоже на кошачий след.

Мар прикрыл глаза. Непроницаемая красивая рожа вовсе превратилась в маску.

Тринадцать лет назад

— Почему Ференс со мной не играет?

У девочки пушистые светлые волосы и большие синие глаза. Она тянет Марика за рукав одной рукой, а другой показывает на его брата, играющего в ножички с мальчишками чуть постарше, чем он сам.

В садке Водопадного Чертога совсем маленьких детей немного — только Нана да трехлетка Вадик. Нане с Вадиком скучно, но никто другой играть с ней не желает.

— Вероятно, — говорит осторожно Марик, — ему интересней играть с кем-то постарше.

Нана сопит, думает о чем-то, нахмурив бровки.

— А знаешь, что у меня есть? Если скажешь Ференсу, чтобы он со мной играл, я тебе покажу!

— Я не могу его заставить, — он пожимает плечами и смотрит на девочку с укором — с высоты своих неполных одиннадцати кругов. — Но ты можешь его убедить сама.

— Как это?

— Он любит играть в прятки.

В садке много прекрасных мест для игры в прятки — и учебные площадки, и сад, и «полоса препятствий»…

— О! Я тогда его позову, — расцветает девочка, — я спрячусь, а он пусть меня ищет!

Марик откладывает в сторону книгу. Все равно же, пока мелкая не угомонится, вернуться к «капитану Бладу» не получится.

— А как ты думаешь, Ференс что больше любит, искать или прятаться?

— Прятаться? — осторожно спрашивает Нана. — Но я тоже больше люблю прятаться…

— Искать никто не любит, — усмехается Марик. — Но если первой будешь искать ты, то потом обязательно наступит его очередь. Правильно?

Нана серьезно кивает. Теперь самое время применить на практике полученные знания! Отворачивается, и сопя, ковыляет к мальчишкам.

— Эй, — кричит ей в след Марик. — Ничего не забыла, а?

Девочка тут же возвращается. Кивает.

— Забыла. Я хотела тебе показать, что у меня есть. Вот, смотри!

Марик всего лишь имел в виду традиционное «Спасибо!». Про великую тайну малявки он уже и забыл.

Она поднимает левую руку так, чтобы была видна ее внутренняя сторона. И торжественно показывает пальчиком на родимое пятнышко — темно коричневое, крупное, неровное.

— Вот! Только никому не говори! Мама говорит, что это лапка! Что это мне котик след оставил…

Пятнышко и вправду похоже на след кошачьей лапки.

— Никому не скажу, — совершенно серьезно отвечает он. — Честное слово!

И не скажет. Всякие дефекты и отметины на коже у драконов — это аномалия, которая может привести к непредсказуемым последствиям. Может, Нане получить крылья помешает именно эта крохотная отметина?

— Мар…

— Да. Все, сейчас уйду. Не буду тебе мешать.

— Что я сделала не так? Почему она умерла? — Анна сама не поняла, почему спросила об этом вслух.

Он резко встал, положил ладони ей на плечи, даже немножко встряхнул.

— Ань, ты ни при чем. Ее убил кто-то из наших… из Водопадного. Она не могла выжить…

— Да почему?