Химеры среди нас

Утро Давид встретил с пустым желудком. София проснулась сразу, едва он встал со скрипучей кровати, и сонно взглянула новыми, большими глазами.

Давид пробормотал «утро» и подошел к зеркалу. Небритый, помятый со сна, в пиджаке не первой свежести, без галстука и даже без рубашки. Волосы давно не видели пасты для укладки: с одной стороны примялись, с другой, очевидно, восстали против такого обращения. Во рту – неприятный привкус, страшно хотелось почистить зубы. Отель, пускай был маленьким, всё же предоставлял гостям набор для ванной, и через четверть часа Давид снова стал скорее доктором Сезаром, чем беглым преступником. Еще десять минут, и из душа вышла София в белом, кажется, тысячу раз стиранном халате. Задумчиво разглядывая ее, он произнёс:

– Я, кажется, начинаю понимать. Я всё думал, как вычислить твою настоящую внешность. Продолжал считать, что все эти лица – чужие, а есть какое-то твоё собственное.

Она села на кровать и заинтересованно склонила голову.

– Но, похоже, у тебя действительно просто… много лиц. Да, ты так и говорила, – кивнул он на её многозначительный взгляд. – Но я не воспринял это серьёзно. А теперь смог провести аналогию: ты как гусеница, которая превращается в бабочку. И гусеница, и бабочка – одно и то же существо, однако выглядят они по-разному. При этом неправильно будет сказать, что истинный облик бабочки – гусеница, верно?

София подняла брови.

– Не знала, что ты такой романтик, – саркастически ухмыльнулась она.

– Когда я перестал думать о лице, как будто начал видеть суть. Это сложно объяснить, но у меня появилось ощущение тебя. Наверное, так незрячий человек чувствует своих близких.

Когда повисла пауза, София прочистила горло и растерянно ответила:

– Что ж… меня повысили с «никакой» до «существа». Что дальше? Признаешься в любви?

Он досадливо поморщился:

– Давай забудем, что я тогда наговорил… Все мы иногда совершаем глупости под влиянием эмоций, – многозначительно заключил Давид.

Она откинулась на подушки, загадочно улыбаясь. Глаза светились смехом.

– Не мог не припомнить мне мою оплошность? Вы верны себе, доктор Сезар.

Он взглянул на неё с недовольством: на его искреннее признание она лишь отшучивалась. Будто бы угадав, о чём он думал, она уже серьёзнее добавила:

– Мне приятно, что ты захотел заглянуть глубже. Захотел и смог. Знаешь, я ведь тоже сначала видела в тебе только привлекательную внешность. И отстойный характер. И если первое – действительно правда, то второе…

София замолчала.

– Неправда? – подсказал Давид.

– Да, нет, тоже правда… – она поглядела вдаль.

Свет утреннего солнца, пробравшись в комнату сквозь цветастый тюль, пятнами лёг на её высокие скулы и лоб.

– Твои слова звучат оскорбительно, – заметил Давид не вполне искренне.

– Погоди, погоди, я попытаюсь объяснить! Характер у тебя дрянной, но некоторые достоинства, о которых я даже не подозревала, серьёзно поменяли моё отношение к тебе. Я поняла, что ты – хороший человек.

– Хороший человек с дрянным характером? – откровенно усмехаясь, уточнил он.

– Да! – с вызовом ответила София. – Такое встречается сплошь и рядом.

Она неловко прочистила горло, слезла с кровати и, бросив взгляд в зеркало, со вздохом потянулась к чёрной рясе.

– Нужно найти еду, иначе я съем тебя, – решительно заявила София.

– Слышать это от полульвицы не так уж смешно.

Было только пять утра, хозяева отеля спали, поэтому пришлось прогуляться до заправки и купить снеков. Вернувшись в номер, Давид и София вывалили на стол чипсы, батончики и орехи, вскипятили чайник, чтобы сделать кофе «три-в-одном», и первые несколько минут молча ели.

Когда чувство голода чуть отступило, они посмотрели друг на друга, понимая, что решение, которое предстояло принять, могло оказаться жизненно важным.

– Лука стоит во главе всей этой истории, к нему идти нельзя, – решительно заявил Давид. – К Леопарди – не стоит, может дорого обойтись. В полицию путь закрыт. В НСБ, по словам Адриана, у них есть свои люди, – он развёл руками. По всему выходило, помощи ждать неоткуда.

– Зато… – задумчиво произнесла София, что-то обдумывая, – зато «Нейм» всегда был на стороне химер.

– Карина… Интересно, знает ли она об Ордене.

София глотнула кофе и задумчиво заметила:

– Чего я не понимаю, так это что именно Мино делал в этом «Веруме». Он же и сам был химерой, как мог поддерживать тех, кто нас уничтожает?

Давид потёр подбородок:

– Адриан говорил о том, что сейчас идеи ордена извратили. Может быть, Мино каким-то образом представлял интересы химер? И именно это не нравилось Адриану: что к работе Верума привлекают полузверей.

– Да, всё ещё остается много вопросов.

София кивнула, соглашаясь:

– И, если верить Адриану, вчера, в Лавирине, Мино молчал, чтобы не навредить тебе. Он не злодей.

Задумчиво вздохнув, Давид ответил:

– Не злодей. И это приводит нас к очевидному решению.