Химическая свадьба (СИ)

— Машка в Батоне училась, — опередила Федора. — Нечего ему в Хоге делать, пусть в Портретке висит, больше народу посмотрит! И вообще, дурдом там сейчас.

— В чём? — вытаращилась на неё Иванна, почувствовав, что теряет нить беседы. — Какой дурдом?

— Висит — в Национальной портретной галерее славного града Эдинбурга, — терпеливо пояснила Федора. — А дурдом — в Хоге, вестимо.

— А зачем Национальной портретной галерее славного града Эдинбурга портрет непонятного волшебного мужика? — спросила Иванна, смутно ощущая некий пробел в логике.

— Да ты что, там же огромный зал магической живописи, дико интересная коллекция! — покровительственно похлопала её по плечу Федора.

Мойра энергично закивала, выражая полную солидарность, а Федора продолжила тему «кстати о дурдоме» рассказом о своём недавнем феерическом подряде.

— Не знаю, Док, помнишь ли ты, но в Хоге я познакомилась с близнецами, такие рыжие — вообще тенденция прямо, вокруг меня рыжие так и кучкуются. Так вот, ты наверняка в курсе, что сейчас там творится. В прошлом месяце они, не выдержав этого тяжёлого бреда, дёрнули оттуда и открыли свой магазин наподобие хогсмидского Зонко, только в разы грандиознее. И-и-и, — сделала театральную паузу Федора, — угадайте, кого пригласили оформлять интерьер?

— И кто бы это мог быть? — рассмеялась Иванна. — Фотографии есть?

Раздуваясь от гордости, Федора полезла в свою торбу за объёмистой папкой; портфолио, как его скромно поименовала художница, состояло пополам из эскизов и фотографий готового интерьера, представляющего собой весьма психоделичное зрелище.

— Идеи в основном их, я больше приводила всё в жизнеспособное состояние, — небрежно пояснила Федора, едва не мурлыча под восторженными возгласами.

— Федька, ты круче кипятка! — восхитилась Адя. — Когда мы созреем открыть фирменный магазин, я знаю, кого пригласить в оформители.

— Не перехвалите мне тут её! — изобразила недовольство Мойра.

— А ты не завидуй! — показала ей язык Федора.

Только к концу завтрака гостьи спохватились и попросили помочь им найти жильё недели на три. Занять Адину спальню они наотрез отказались, заявив, что не хотят никому мешать своими ночными возвращениями с этюдов. Федора дополнительно поспешила уточнить, что она на самом деле не отлынивает от супружеских обязанностей, просто у Горана как раз командировка, и как только он вернётся, она будет дома как штык и примется варить детей и рожать борщ.

Сложно сказать, кто больше ожидал каникул в Хогвартсе: Иванна или хогвартские ученики. Редкие письма Смитов были пропитаны скрытым, но всё же ясно читаемым унынием, «единорог Красавчик» пребывал в неизменной хандре, в школе процветало торжество дисциплины и порядка. Глубоко уверенная, что от Великобритании уже давно нужно держаться подальше, Иванна призывала девушек сдавать экзамены и перебираться в Прагу — две лаборантские ставки при лаборатории разработок она застолбила специально для них. От самого Снейпа письма приходили совсем редко, зато в последнем помимо напоминания пополнить запас «противоревматической» мази он просил прислать иванниной замораживающей эссенции. Поломав голову над формулировкой, она пришла к выводу, что просит он её фирменную зажигалку, и в ответном письме попросила немного подождать: в лаборатории как раз зрела свежая порция заготовки под замораживающий консервант, часть который она планировала пустить на огненную эссенцию.

Последняя неделя мая ознаменовалась ещё одним сюрпризом: вернувшись из лаборатории раньше остальных (была её очередь готовить ужин), Иванна обнаружила на лестничной площадке оседлавшую вещевой баул Василису с раскрытыми «Теоретическими началами трансмутации» в руках. В ответ на безмолвный вопрос девица сообщила, что досрочно сдала переводные экзамены, и если Иванна не примет её погостить и поработать ассистентом в лаборатории, домовым в квартире — да кем угодно, лишь бы не проводить каникулы дома, она, Василиса, удавится собственной косой. Впечатлённая угрозой Иванна молча пригласила войти.

— В Дурмштранге скучно, а дома сейчас тяжко. Бабушка вся в дурных предчувствиях, а из-за неё и мама сама не своя, — рассказывала она, в рекордные сроки рассовав вещи по выделенным ей двум полкам в шкафу Иванны и на добровольных началах взявшись смахнуть пыль в гостиной. — Я пока им не писала, они думают, я в институте.

— А мама не спустит с меня шкуру, когда всё выяснится? — мрачно хмыкнула Иванна из кухни.

— Не беспокойтесь, я всё улажу, — уверенно ответила Василиса.