Химия чувств. Тинктура доктора Джекила

Знаю, многие сказали бы, что мы слишком молоды для того, чтобы брать на себя пожизненные обязательства или вступать в брак, но я не лег бы с ней в постель без этой клятвы. Я не хотел провести с ней всего лишь одну ночь – в спешке, отчаянии и тайне, тем более если бы нам предстояло расстаться. Я хотел бы надеть кольцо ей на палец. И чтобы у нас было будущее – либо вообще ничего. И я знал, что в глубине души она хочет того же.

– Где весь остальной раствор? – требовательно спросил я. – Хочу, чтобы вернулась Джилл.

– Ни за что, – ответила она, качая головой. – Тристен, ты такой слабак.

Но слабела именно она. Я видел, что взгляд ее стал мягче, она устала. Из рук, которыми она обхватила мою шею, уходило напряжение.

– Идем. – Я подхватил ее, поднял и прижал к груди. – Отнесу тебя в постель.

– Наконец-то, – сказала она немного сердито. Ее голова покоилась у меня на груди. – Давно пора.

– Ляжем спать, – предупредил ее я. Я бы Джилл в такую ночь одну не оставил – вдруг у нее еще остался раствор? Я не думал, что она встанет и выпьет еще, но рисковать все же не хотелось. – Завтра нам предстоит побороться за приз, помнишь?

– Ой, ну его в жопу, – проворчала она, зевая, пока я нес ее вверх по лестнице. – У нас могли бы быть и эти деньги, и многое другое…

– Мне нужна лишь Джилл, – повторил я. Но кое-что меня смутило. Голос уже был похож на голос Джилл. Но она ни за чтоне выругалась бы так грубо…

Я надеялся, что она скажет что-нибудь еще, но к тому моменту, как я донес ее до кровати, она уже крепко спала. Я разул ее, потом аккуратно вынул из окровавленных ушей серьги. Дырочки были маленькие, но, очевидно, прокалывая их, она ни о чем не думала.

Джилл…Как она могла сделать это с собой?!

А как я мог так беззаботно поцеловать ее, когда у меня на языке оставался раствор?

Я нашел в ванной спирт и вату, сел на кровать, аккуратно взял Джилл за подбородок и вытер запекшуюся кровь, хорошо смочив дырочки. Джилл поморщилась во сне, и я сам вздрогнул, вспомнив, что спирт должен жечь.

– Тихо, любимая, – успокоил ее я, когда она застонала. – Это необходимо.

Очистив ранки, я тоже разулся и лег рядом с ней, гадая, что она скажет, когда проснется и поймет, что я рядом. Будет ли ей противно от того, что наделало ее альтер-эго? Или, может быть, после сегодняшних событий – лжи подруги и своих эскапад – поведение Джилл изменится?

Она спала, а я нет, я обнимал ее, всерьез беспокоясь о том, что моя любимая может стать другим человеком, когда встанет.

Глава 82 Джилл

Я проснулась среди ночи, почувствовала, что кто-то обнимает меня за талию, и не на шутку испугалась. Последнее, что я помню, это рассказ Бекки о том, что она переспала с Тристеном, значит, это не мог быть он…

Набравшись смелости, я перевернулась на другой бок и увидела, что рядом лежит именно он. Между нами… что-то произошлопосле того, как я переменилась? Если да, то получается, что я сама себяобокрала. Хотя я его больше не любила. Не любила…

– Тристен. – Я потрясла его за плечо. – Проснись.

Он открыл глаза и напрягся:

– Джилл?

Я поняла, что он не уверен, меня видит перед собой или чудовище.

– Это я, просто я.

Он расслабился и крепче прижал меня к себе, ничего не говоря. Я не пыталась отстраниться, и через некоторое время он прошептал:

– Джилл, где раствор? У тебя еще осталось?

– Нет, – заверила его я. – Больше нет.

– Если остался, лучше скажи, – упорствовал он. – Его действие непредсказуемо. Так в романе говорилось. Сейчас он выветривается сам по себе, а если в следующий раз этого не произойдет? Если он кончится и ты не сможешь снова превратиться в себя?

– Точно не осталось, – настойчиво повторила я.

Потом я расплакалась и прижалась к его груди, и, хотя я рассчитывала на его поддержку и очевидно было, что я ему небезразлична, я все же вылила на него все, что накипело:

– Тристен, как я тебя ненавижу.

Он не разжал объятий, но я почувствовала, что он резко вдохнул, и тут же поняла – слово не воробей. Я продолжала плакать, а он гладил меня, но его прикосновения казались какими-то другими.

Внизу скрипнула ступенька – кто-то поднялся на заднее крыльцо. Мы с Тристеном должны были бы перепугаться, независимо от того, кто пришел – его монстр-отец или моя мама, которая вот-вот застанет нас вместе в постели, – но у нас не было сил на то, чтобы бояться. Мы так и остались лежать, дверь открылась, и в кухне, а затем и на лестнице раздались легкие мамины шаги – она направлялась в свою комнату.

– Я не спал с Беккой, – прошептал Тристен, когда за мамой закрылась дверь. – Она тебе наврала.

И мне вдруг захотелось, чтобы в дом вошел отецТристена. Я бы встала между ними и приняла ожидаемый им удар на себя. Мне все равно казалось, что в меня вонзили нож и что я умирала.

Лживая Бекка, мы дружили с ней с детского сада! Надо было спросить обо всем у Тристена. Ему я могла верить.

А я… в конечном итоге оказалось, что все испортила я сама. Сказанного уже не воротишь.

Тристен, как я тебя ненавижу.

Он поднялся и свесил ноги с кровати: