Химия любви

Марко молча сжал мою руку. Я поняла: это он! Он позаботился о том, чтобы меня представили именно так. Никто здесь, кроме него, меня не знал; никого не интересовала моя работа.

Множество таких знаков внимания и заботы, которыми окружал меня Марко, наводили на мысль, что я в самом деле ему дорога.

Прежде я опасалась, что Марко вытеснит Крейга из моего сердца, а теперь чувствовала, что это уже происходит. Вызывала в памяти любимую фантазию о том, как мы с Крейгом, держась за руки, гуляем по набережной, а потом садимся на скамейку, но вместо Крейга видела рядом с собой только Марко.

Как будто Крейг стал мне совсем не нужен.

И, пока Марко оставался рядом, веселый, внимательный и заботливый, просто идеал фальшивого бойфренда, не похоже было, что мои чувства переменятся.

Но он не говорил и не делал ничего такого, что дало бы мне надежду на взаимность. Часто называл меня «подруга», говорил, что мы друзья. То и дело заговаривал о Крейге. Еще недавно я была бы рада любому клочку информации о Крейге, но теперь она только раздражала.

Мне приходилось держать сердце на замке. И надеяться, что это пройдет, как только я начну общаться с Крейгом. В конце концов, его я полюбила первым! Сейчас неровно дышу к Марко, но только потому, что все свободное время мы проводим вместе, и мне с ним весело. А если начну проводить время с Крейгом – то же самое почувствую к нему.

Узнав, что мы с Марко «вместе», Крейг начнет ревновать, разорвет помолвку, примется ухаживать за мной – и дело будет сделано.

Я получу все, о чем мечтала.

Таймер прозвенел, когда я в очередной раз пережевывала все эти мысли. Сидела у бабушки с дедушкой на кухне, выпекала губную помаду «Цвет настроения» и мечтала о том, как вечером снова увижусь с Марко.

Взглянув на часы, я достала помаду из духовки.

Она была безупречна. Текстура, внешний вид, гладкая поверхность. Я провела ею по кончику пальца – помада гладко скользила и ровно ложилась на кожу. Я снова поставила таймер, чтобы ее остудить, – это были самые длинные полчаса в моей жизни.

Наконец я накрасила губы и подбежала к зеркалу. Сейчас помада была цвета розовой розы. Отправилась на кухню, достала из новой морозилки (кстати, как она изменила нашу жизнь!) кубик льда и приложила к губам.

В это время на кухню вошел дедушка.

– Милая моя, зачем ты целуешь льдинку?

Я убрала лед от рта.

– Дедуля, какого цвета у меня губы?

Он посмотрел на меня поверх очков.

– Очень-очень бледно-розовые.

Йессс! Я бросилась в ванную, чтобы посмотреть в зеркало. В самом деле, бледно-бледно-розовый цвет, как у жевательной резинки.

– Получилось! – в восторге завопила я.

– Поздравляю! – откликнулся дедушка с кухни, хотя вряд ли понимал, что у меня получилось. – А ты слышала об орнитологе, который все время путал слова?..

Но мне сейчас было не до дедушкиных анекдотов. Меня распирало от желания кому-то рассказать о своем успехе. Я бросилась наверх, схватила телефон – и, не раздумывая, набрала номер Марко.

Просто не было сомнений, кому звонить.

Он взял трубку сразу.

– Если хочешь отыграться в «Монополию», то не выйдет. Сегодня моя мачеха устраивает прием.

Ах да, великий день – прием, на котором будет Крейг! В первый раз с тех пор, как мы с Марко одурачили весь свет, заставив поверить, что влюблены друг в друга, я встречусь с Крейгом лицом к лицу.

Но думать о Крейге сейчас совсем не хотелось. На уме у меня было только одно.

– Марко, у меня получилось! Помада «Цвет настроения» – она готова!

– Анна, это фантастика! Я так за тебя счастлив!

Я засмеялась от переполняющего меня восторга, радуясь и тому, что добилась успеха, и энтузиазму Марко.

– Значит, сегодня сможешь в ней выйти в свет, – предложил он. – Мне не терпится увидеть ее в действии. Если у тебя ничего не изменилось, заеду за тобой к семи.

– Я это сделала! Она работает! Пока!

Я повесила трубку и еще раз взглянула на свое отражение.

Помада снова изменила цвет – теперь была скорее красной, чем розовой.

Что это значит, я не поняла. Сильное чувство – но какое? Радостное возбуждение от того, что у меня все получилось?

Или это как-то связано с Марко?

Глава 20

К выходу в свет я готовилась долго и усердно. Где-то в середине сборов мне написала Каталина – спросила, что надену. Я ответила:

– Вызывающе алое платье и здоровую дозу иронии.

Дело в том, что, как я ни старалась чувствовать себя легко и уверенно, не оставляло ощущение, что это не совсем я. Один раз так нарядиться прикольно – но наряжаться каждый вечер до конца жизни? Да я околею!

«Никакой иронии!» – предупредила Каталина, а затем потребовала, чтобы я выслала ей фотку. Так я и сделала. В ответ она прислала эмодзи с огнем и большими пальцами вверх.

Это меня немного приободрило.

Я наложила весь макияж, кроме новой, особенной губной помады – ее оставила напоследок. От природы губы у меня бледно-розового, почти неразличимого нейтрального цвета. Интересно, как изменятся они сегодня – и почему? Украшений у меня почти не было. Впрочем, были жемчужные сережки, подаренные бабулей на окончание колледжа: она получила их, тоже в честь окончания колледжа, от своей бабушки.