Химмельстранд

Оказывается, не так уж трогательно — она чуть не потеряла сознание.

У Карины уже успела сформироваться своя теория насчет этих крестов. Их вычеркнули. Что означает крест? Очень просто: объект, помеченный крестом, следует убрать. Изъять из жизни.

Боже мой... она овладела собой и сказала, насколько могла, спокойно:

— Эмиль, пора поесть... не знаю, как назвать — завтрак. Или ланч.

Эмиль посмотрел на Молли, будто спрашивал разрешения. Та благосклонно кивнула, и этот кивок утвердил Карину в решении. Молли — неподходящая компания для Эмиля.

Эмиль выбрался из-под кемпера.

— Ты тоже вылезай, Молли.

Эмиль потянул ее за руку.

— Пошли, мама.

— Подожди, малыш. Молли! Ты можешь вылезти?

— А зачем?

— Затем, что я хочу с тобой поговорить.

Молли опустила лицо в траву и потянула носом.

— А мне и здесь нравится. Здесь очень хорошо. Можно цветы нюхать.

Карина с трудом натянула на лицо улыбку.

— Как бык Фердинанд... Это забавно, Молли, но я прошу тебя вылезти.

Эмиль опять потянул Карину за руку. На этот раз довольно сильно.

— Мама, ну зачем ты? Пошли...

Карина вырвала руку. Эмиль опустил голову и побрел к своему вагончику. Молли посмотрела вслед и спокойно спросила.

— А это срочно?

— Да. Довольно срочно.

— Почему?

— Потому что мне надо приготовить еду, а я не могу. Не могу, потому что не работает плита. Я прошу тебя вернуть мне газовый шланг.

— А что это такое — газовый шланг?

— Ты прекрасно знаешь, что такое газовый шланг, потому что ты его взяла.

Молли нахмурилась и замолчала.

— Ты будешь толстой, если будешь есть еду, — наконец сказала она.

— Что? Что ты несешь?

— Ты растолстеешь и не сможешь летать.

— Я и не хочу летать.

Молли зевнула и посмотрела Карине прямо в глаза долгим, немигающим взглядом.

— Ясное дело, хочешь. Прямо на солнце.

Повернулась и уползла на другую сторону кемпера . Чтобы увидеть ее, пришлось бы лечь на траву.

Карина так и продолжала сидеть на корточках со странным чувством — будто сердце ковырнули маленьким грязным ногтем.

***

Стефан изо всех сил грохнул кулаком по металлической мойке. Электрический разряд прошил руку от мизинца до локтя. И что? Если бы он и вправду был мертв, вряд ли почувствовал такую боль.

Он выпрямился. Какого черта... никакой я не мертвый. Абсурдная мысль. И даже если я мертв, если мертвы все остальные — чем их состояние отличается от жизни? А если человек жив... или, по крайней мере, уверен, что жив, — он может что-то предпринять.

Он вышел из кемпера и взял из машины бинокль. Опустил лесенку и поднялся на крышу вагончика. Лесенку надо бы поменять — в лицо сыплются хлопья ржавчины. Но пока держит.

Осмотрел окрестности — и засмеялся. Нервным, чуть ли не истерическим смехом, потому что ему стало очень не по себе — настолько странен был открывшийся ему вид. Их маленький лагерь на фоне бесконечной зеленой равнины наверняка казался нелепой аномалией, горстью кубиков, случайно свалившихся с неба.

Карина сидит на корточках рядом с кемпером Петера и Изабеллы. Молочные фермеры тоже почему-то сидят на корточках. Чем-то заняты. Изабелла ходит по лагерю, обхватив плечи, точно ей зябко. А Петер отошел метров на тридцать и стоит неподвижно .

Он поднял к глазам бинокль. Эмиль, оказывается, тянет изо всех сил Карину за руку, словно старается оттащить ее от этого опасного места. А у Петера в руках нечто вроде биты для лапты.

Несколько секунд Стефан пытался связать воедино эти фрагменты, создать некую разумную партитуру жизни. Ничего из этого не вышло, и он занялся тем, ради чего и забрался на крышу, — начал методично обследовать горизонт.

Что-то привлекло его внимание, но он тут же сообразил, что это всего-навсего одна из вешек, оставленных им же самим. Повернулся на сто восемьдесят градусов и увидел пару вешек, воткнутых фермерами.

И больше ничего.

Он опустил бинокль и вновь почувствовал головокружение . Мир в нашем представлении разделен на фрагменты. Континенты, страны, озера, леса и горы. Города и коллективы. И люди стараются обживать эти фрагменты. Как бы тяжко ни было, но цель в жизни есть, она более или менее ясна, и цель эта так или иначе связана с тем, что нас окружает. Прибрежные жители строят лодки и ловят рыбу, жители тайги охотятся на соболя, в пустыне пасут верблюдов. И так далее.

А если нас окружает ничто? Обнаженная, бесцельная и беззвучная пустота...

Он проглотил слюну, подавив приступ тошноты.

Там, внизу, Карина что-то объясняет Эмилю. Обвила мальчика за плечи. Надо бы спуститься к ним. Стефан уже сделал шаг к лесенке, как его осенила странная мысль. Он все-таки находится на два с половиной метра выше, чем это чертово поле. Плюс его собственный рост.

Достал мобильник. Старый-престарый, Nokia, купленная лет семь назад, с экраном величиной в спичечную коробку. Покрутил в руке и нажал кнопку. Слава богу, заряд не кончился — пропищала веселая фанфара, на дисплее две руки соединились в рукопожатии. Покосился вниз — Карина что-то говорила Эмилю, а мальчик отчаянно качал головой.