Хинд (СИ)

Ляман глянула через проём двери в комнату, где сопел безнадёжный тряпун. Спокойно. Возвращаясь, взгляд остановился на допотопной плите с крыльями для посуды.

Классно ещё пустить газ – заснуть полумёртвой в красивой позе, зная, что спасут – обязательно спасут, отвезут в больницу, а дальше - по сценарию с окном. Ещё травиться можно тоже. Желательно продуктами общепита – чтобы этот.. этот.. Онищенко нагрянул с проверками – заодно, можно на него попробовать впечатление произвести. Наверняка, куры денег не клюют. . Госпожа Ляман Онищенко на открытии форума по вступлению в ВТО вместе с супругом. Присутствующие на ватных ногах целуют руку. Ногу элитней, но руку тоже можно.

Ва-уу, как круто.

Ляман посмотрела на свои руки – потрескавшаяся кожа, замазанная тональным кремом, длинные ногти – один сломанный этим вечером, два других за время пребывания в конторе Тулкина – и вернулась к действительности. Захотелось сделать что-нибудь такое – чтобы избавиться от не имеющего названия чувства, гадко копошившегося в душе и отравляшего существование – давно отравлявшего, с того самого дня, как встретила тряпуна – думала, чувство называется «хочу замуж за тебя» , потом думала, «уберу твоих друзей» , а оказалось, название ему не найти никак. Хреновое чувство, и колит, и чешет, и царапает – в душе, но кажется, что по всему телу.

Вернулась в комнату, присев на кровать уставилась на него, потом на шнур удлинителя стелившийся по полу – какое наслаждение его – да этим удлинителем за-ду-шить. Слово-то какое мягкое, круглое, манящее – за-ду-шить. У-дав-ка. Вот-вот вспоминала, как мечталось ей наблюдая за агонией, стягивать петлю на шее его дружков – но если дружки настолько тошны ей, то почему не он сам-то?

Плохо понимая, что делает, Ляман подняла шнур, выдернула из стены, вилка и три розетки на концах мешали, ножниц в доме не водилось, а маникюрные скользя отчаянно затупели в мгновение. Матернувшись, она отбросила маникюрный набор в сторону и впилась в провод зубами.

Вот что значит кяндистан.

Село под мандариновыми деревьями – летом ешь не хочу – и платить не надо. Вода чистая-чистая, родниковая – ведро, правда, грязное – сил в натруженных руках никаких мыть после двадцати полукилометровых ходов туда-сюда за водой. Лавчонка – ноль вредных для зубов продуктов – соль да спички да шекинская халва. Редкое объеденье. А так – каждодневный катык, каждовесенний кутаб, каждолетний мандарин и заобеденная баранья кость – вся в мясе, со свисающими ленточками упругого жира – вкусно, пока разгрызёшь – тренировка. Пригодилась тренировка, откусила-таки.

Да.

Встала, подрагивая проводом и нервами, подошла, представляя на месте себя Лару Крофт.

Я Богиня, мне всё можно.

Примерилась, как ловчее затянуть петлю – если просунуть под кадык так, а потом вот так, а если он, к тому же, и не проснётся. А потом душить, душить до непонимаюшего блеска в глазах, до пены на губах. Хо-ро-шо.

В углу скрипнул, опадая на пол, один из принесённых пакетов, заставив вздрогнуть до холодного пота. Мыши. Уверенность рассеялась, вспомнилось, что сосед за стеной – работает во ФСИНе, а звукоизоляция в доме..

Ми-ля-ать.

Стало страшно, шнур был брошен. Подрагивая плечами опустилась на постель – Шахин сонно дотянул до неё руку:

- Чё ты?

- Ах, как я тебя люблю, как боюсь за тебя, ми-илый, - привычная ложь – ни мелкая, ни крупная – обыденная.

- Я тебя тоже – небольшая заминка в речи, но только небольшая – люблю. Завтра зарплату дадут, купи себе чего..

- Ты компьютер новый хотел.. – пробормотала она, понимая краем сознания, что надо казаться в первую очередь о нём думающей, заботящейся. Иначе симпатии не жди.

- Да я уж как-то там. Лишь бы ты меня радовала.

Это было то, чего она добивалась сегодня. Признание себя, унижение его – молодец, Лямашка, добилась. Теперь сон – крепкий сон без просыпаний, шатаний на кухню и пустых грёз. В «Сладость Востока» открыты двери, себя она обеспечит, а вот такого красавчика лучше не терять. Если даже из-за границы марчеллы на такого западают, значит, что-то в нём есть.. И тут в в голове молнией пронеслась мысль – спасительная, необходимая – отец! У него есть отец. Это он богат. Это у него связи. Приходя иногда в гости – помирился пару месяцев назад с сыном – точнее – это она их помирила, он кидает на неё такие взгляды, что и без слов ясно – слюнки текут. Вот дура, почему не раньше.. Но завтра же, завтра же.. Нет, прямо сегодня, как проснётся она знает, что делать.. Точно знает. А сейчас..

«Жизнь удалась» - подумала она снова, не раздражённо, а уверенно, даже радостно, закрывая глаза, чтобы заснуть. На этот раз – до утра.

Февраль, 2010-го года.

Ярко светило уже не зимнее – ещё не весеннее солнце, пробиваясь под опущенные шторы.

ХIинд посмотрела на часы – восемь. Восемь утра, а она до сих пор не спала. Можно теперь, конечно, лечь, проспать до полудня, потом встать невыспавшейся и обозлённой, чтобы слушать стенания мамы и брата:

- Соня.. Всю жизнь продрыхнешь впустую.